"Марина Палей. Жора Жирняго" - читать интересную книгу автора

рукава. Затем взял обгрызенный карандаш и почесал им ухо.
- Пег'вое, - он громко стукнул карандашом по столу. - Г'егуляг'но, два
г'аза в день, опог'ожняйте нижний отг'езок своего пищеваг'ительного
тг'акта!! Это должно быть, как молитва: вечег'няя молитва и утг'енняя
молитва, понимаете?! Сел на унитаз и вот о-о-очень, о-о-очень хог'ошо
постаг'ался, вот весь-весь напг'ягся, пог'або-о-отал пг'ессом,
потг'уди-и-ился!!.. А втог'ое!.. - Снова удар карандаша. - Г'одненький, вам
надо сосг'едоточиться на каком-нибудь одном пг'одукте питания!.. Выкиньте из
головы, г'ади всех святых, ваши мог'я, гог'ы и г'авнины!! И пг'офессоров, и
министг'ов - выкиньте! И любых смег'тных! Хотя бы и пг'езидентов или членов
ког'олевских семей! Пг'едставьте себе что-нибудь одно-о-о - много-много, но
одно-о-о, понимаете?! Это как г'аздельное питание, г'одненький: вот так
сосг'едоточился, сосг'едоточился и пг'едставил!.. (Он живо изобразил
мечтательную сосредоточенность.) Напг'имег': кусок свежайшей, не жиг'ной,
сохг'ани бог, г'озовой ветчины!.. Г'азмег'ом с Эльбг'ус или Аг'аг'ат!!..
...Когда Жора выполз от Аркадия Самуиловича, ноги сами привели его в
какую-то заплеванную пельменную, где он нажрался всякой дряни, причем
исключительно вперемешку. После чего, уже дома, его долго, мучительно рвало.
Почему-то Жоре казалось, что эта акция совершается им назло - Пельменю,
себе, всему миру.

Глава 19. Крандец кастальскому ключу

К этому времени глянцевый журнал "Полиуритан" осуществил свое слияние с
гламурным журналом "The Foam" ("Пена"). Сияющий гибрид, "Пенополиуритан",
украшенный "людьми новейшей формации" и "правильным" руководством, пригласил
Жору поколбаситься на своей орбите.
Однако Жора не только кропал свои мульки для отдела "Интимные связи".
Развив прыть фантасмагорическую, он взялся фигачить материалы за уволенных
щелкоперов (компромат на них накропал он же) - из своего и двух смежных
отделов.
Главный редактор Х.Y. доводился шурином спонсору. Когда-то в миру, еще
не будучи ни главредом, ни шурином, он закончил Институт сельского
хозяйства, феодальствовал освобожденным парторгом, и если бы тогда,
взявшиеся интервьюировать X.Y., спросили бы его про любимые 1. блюда, 2.
одежды, 3. напитки, 4. книги, 5. хобби - и если бы X.Y. ответил на все
вопросы честно, что абсолютно исключено, то ответы были бы такие: 1.
картошка с селедкой, 2. тренировочные брюки, майка 3. водка, пиво (любые) 4.
не знаю 5. рыбалка.
Однажды Жора рылся в своем домашнем архиве, желая обработать
какой-нибудь старый свой текстик на предмет тиснуть в каком-нибудь глянце -
совет подруги, совет подруге, исповедь подруги, отповедь подруге - и т. п.
Он нашел рукопись, на полях которой были нарисованы шариковой ручкой
вазочки с икрой, царские осетры, поросенок, держащий в зубах веточки
сельдерея...
Он быстро пробежал глазами начало... конец... середину... и начал
читать с первого попавшегося абзаца:

"Три утра подряд, начиная от пожара, она находила в своем почтовом
ящике открытки: "С добрым утром, Рената!.." А дальше, настоящим, бесспорно