"Марина Палей. Жора Жирняго" - читать интересную книгу автора

свежий кровавый след.
Жора повторил просьбу.
Психиатр кивнул.
В следующий раз повторилось то же самое.
Тогда, на четвертый раз, Жора высказал свое пожелание непосредственно
перед самим сеансом.
Психиатр кивнул.
Когда ушей напряженного, как перед ударом, Жоры коснулась фраза
"...гипноз уже оказывает на вас свое могущественное влияние и воздействие",
он рывком сел, зло сбросил с топчана ноги, резко согнулся, налился багровым
соком, обулся - и, не обращая внимания на яростно истязающего свой ключик
Малого Хирша, в бешенстве вышел.
...В углу пустой приемной, сидя на неудобном, кофейного цвета, венском
стуле, глубоким гипнотическим сном спала его верная половина. Она не
грохнулась на пол в этот раз только потому, что справа ее подпирала стена, а
слева - огромная сумка, набитая всякой снедью, предусмотрительно
приставленная к ней Жорой. Внушительные толчки, которыми наградил спящую
супруг, не оказали на нее, как и раньше, никакого влияния и воздействия. Она
продолжала безмятежно спать, даже когда Жора, срывая на ней злость за
сегодняшний сеанс, за прошлые сеансы - и вообще за все сразу - основательно
вцепился ей в крашеные паклевидные кудри...
По-куриному всквохтывая, она проснулась лишь тогда, когда Малый Хирш -
злорадно урывая таким образом запоздалый реванш - ловко произвел над ее
теменем размыкающий - круговой и словно бы даже скупой - расколдовывающий
жест.

Глава 10. "За сто тысяч убью кого угодно"

Дома Жора упал на диван (всю эту неделю он спал отдельно от жены, в
кабинете) и снова, подавляя рыдания, зверски рыча и захлебываясь сумасшедшей
слюной, принялся грызть подушку. На сей раз он делал это особенно рьяно: из
рваных дырок посыпались-полетели мягкие хлопья... Он закашлялся...
Против чего я воюю? - думалось Жоре. - Против природы? против судьбы?
Кто будет упираться, она проволочет за волосы... Что такого особенного
мерзопакостного делали мои предки? Ну, подличали... ну, жрали в три горла...
Все хотят жрать, да не всем дают... А что мне еще остается делать, как не
продаваться?.. Товар-деньги-товар... Но за мой товар не дают денег... много
славы, ноу мани. Надо уметь продаваться... отдаваться... торговаться... Деды
умели, и я смогу. Что тут позорного? Мои же деды, не чужие. Почему я должен
изобретать что-то новое? А ничего нового нет! Как это Катаев сказал Бунину
(он, дурак, такими откровенностями, как и дед, направо-налево сыпал): "За
сто тысяч убью кого угодно. Я хочу хорошо есть, хочу иметь хорошую шляпу,
отличные ботинки..." Сто тысяч - сколько это на теперешние? Ага,
"теперешние"! Сегодня рубли, завтра картофельные очистки, а послезавтра не
реформа, так кризис, не кризис, так дефолт... Того и гляди, крыс жрать
придется... Мерзейшая страна... "Когда я фрезовал на "Арсенале"..." Ну так
он свое мимолетное фрезование продал в конце концов куда дороже, чем мой дед
свое псевдодворянство и псевдобольшевичество вместе взятые!.. Мерзейшая
страна...
С матерным словом на устах он перевернулся животом вверх. Было