"Светлана Пахомова. Ангелам господства " - читать интересную книгу автора

Матвевна таких диковин сторонилась: "едит лопух".
- Нам главное щас пережить конверсию. А остальное - неизбежно. - Такое
резюме всегда итожило Матвеевну и прямо означало, что обсужденья в преньях
необходимо прекратить. И если становилось невозможным призвать ее фантазию к
морали, соседи ей напоминали о себе. О Патрикеевне. Лучше всех это делал
Мяхветевич. Сейчас, после объемной с пряником дозы ревеня, ему было
необходимо взгромоздиться на турник, и соблюсти обычный ритуал - отфыркнуть
Шариковым рыком один подъем переворотом с подтягиваньем к перекладине
десяток раз, а Патрикеевна бессовестно мешала. Теперь она переключилась от
сахара на пороха.
- Конверсию... Кооперацию... Борьбу с нетрудовыми... Цыгане говорят,
что если дальше так продлится перестройка, они своим коням все зубы золотые
вставят. А мы вместо продукции уже кастрюли выпускаем, а дальше будет тут
асфальтовый завод.
- Природа это не потерпит. - Философ, грешным делом, опасался, что
мироздание умом руководителей способно рухнуть всякий час еще к обеду, после
приезда Тетчер.
Предвидеть будущее политических событий Мяхветевич умел по небесам. Он
каждодневно наблюдал сезонность, частоту и высоту полета лайнеров
трансатлантических, сверхзвуковых и прочей "ТУчести и ЯКости". Он точно
сопоставлял их звук с вещаньем новостей и публикацией в газетах. Теперешний
волюнтаризм для авиатора был горше кукурузы. "Честь и ость" давали сбои - не
так и не туда летали, "птисы".
Матвевна политические предсказанья сверяла с запахом. Нюх у лисы был
предрассудком настолько точным, что всякий раз склонялся к приблизительным
сужденьям. Для любопытного вопроса, даже безмозглых родственников, у нее
всегда звучал ответ: "Цистерны крашу!" После чего ее мгновенно гордыня
обуревала, и, чтобы справиться с жаждой величия, не впав в ничтожество,
Матвевна добавляла: "Моя продукция идет на Кубу!" Затем, спесиво уязвленная,
кончала: "...и в прочие другие страны". Она была технологом по порохам.
Высоким профессионалом. Есть старое поверье, что только взрывчатка,
намешанная женщиной, отменно попадает в цель. Самозабвенно Матвевна пела в
праздники "Катюшу". И этот ее фактор, однажды спас меня.
Потом я долго вспоминала как во времена неразберихи, после крушения
варшавских соглашений, в преддверии полнейшего разгула валютных бед и
терроризма, полет женевского экспресса в Вену был прерван без объяснения
причин, и угнан, в неведомый отстойник для проверки. Всех пассажиров
вытряхнули из вагона, и мой диппаспорт препятствием к тому не послужил.
На перроне крошечной станции было уже темно, малопонятно, как прочесть
латинский шрифт немецкого названья городка, оформленный славянской вязью.
Сместилось время от Гринвича к Гольфстриму, и можно было опознать по форме
только полицейских. Мы оказались где-то в чехах. Сначала не решались, но
сквозняк вогнал в высокий узкий станционный зал, довольно слабо освещенный,
в котором вдруг возникли патрули, и изнутри кассирша хлопнула оконцем.
Попробовав сказать себе "все ерунда", и к путешествиям одной не привыкать
стать, к тому же всюду люди, и эта часть пути - славянская Европа, и все
границы мира держат не власти, а деяния доброй воли направленности светлой
от людской души, я попыталась продышаться. Неплохо бы расслабиться, достать
"фотопарат" и "выфотиться" для почина. Но вдруг спустился холод, стало
мрачно и закружился снег. Патруль исчез, окошки касс по-прежнему не