"Геннадий Падаманс. Первостепь " - читать интересную книгу автора

Его противник получил от двуногих рану, отметился, у того пропал рев, а
Рыжегривый сразу же это обнаружил. И явился в последний раз.
Старый лев теперь был одноглазым. Его морда распухла от свежей раны,
оставалось только добить отмеченного. Чтобы тот не задерживался, болтаясь
промеж, и не мешал тем, кто видит мир в оба глаза. С царственным рыком
молодой лев шел в лоб на старого вожака. Львы слишком грозные звери и потому
в своих схватках всегда осторожны. Стоит только одному из бойцов
заколебаться, проявить слабость - и сильнейший позволит такому уйти. Но на
сей раз борьба была не на жизнь а на смерть. Отмеченный никогда не признал
бы, что столь наглый юнец может его обломить, как какой-то засохший сучок.
Он не успел еще свыкнуться со своей раной и не брал ее в расчет. Он привык
прогонять - и хотел снова прогнать. Но переполненный восходящей силой
Рыжегривый тоже не мог уступить. В этот раз - больше не мог. Старый самец
истошно рычал, но не смел посмотреть в молодые глаза, отворачивал распухшую
морду в сторону. А соперник подходил ближе и ближе, вплотную. И тогда старый
лев нанес первый удар своей мощной лапой. Но Рыжегривый сумел увернуться - и
теперь уже его верткая лапа располосовала морду врага, из которой сразу же
хлынул гной. Старый лев распахнул когтистые объятья, словно бесстрашный
медведь, чтобы передними лапами обхватить Рыжегривого и повалить - но и на
этот раз здоровая молодость оказалась проворнее. Соперник в ответ обхватил
ветерана, они сцепились в ревущий клубок и повалились. Старый лев оказался
внизу, и крепкие свежие клыки Рыжегривого сомкнулись на его глотке. Старый
лев ударил обеими лапами, раздирая бока молодого, но желтые когти давно
затупились, и Рыжегривый смог удержаться, его цепкие челюсти не разжались,
покуда старый лев не захрипел. Тогда победитель оставил гиенам поверженного
врага.
Рыжегривый достиг перелеска. Сухие деревья без листьев вперемешку с
кустами образовывали небольшое укрытие. Здесь можно устроить засаду, здесь
можно прятаться от солнца. Хорошее место для львов. Рыжегривый не спеша
обошел все кусты, обнюхал сухие деревья. И вдруг насторожился. Стал
внюхиваться тщательнее. Здесь были львицы. Его уже львицы. Его, но не
подчинившиеся. Пока - не подчинившиеся. Но Рыжегривый вполне был уверен в
себе. Все львицы подчинились - и эти, последние, подчинятся тоже. Ведь он
одолел их прежнего вожака. И у львиц нет теперь выбора. У его уже львиц. У
его. Рыжегривый не торопился. Он решил отдохнуть. Понравилось ему здесь.
Хорошее место, хорошие запахи. Очень понравилось. К тому же отстали гиены,
где-то свернули, он даже и не заметил. Лев прилег отдохнуть посреди приятных
запахов. И сразу же задремал. Но не все запахи были приятными. Один,
неприятный, вдруг пробился сквозь дрему. Совсем хиленький, еле живой такой
запашок, но не приятный. Лев тут же проснулся. Сощерил пасть, еще раз
принюхался - он не ошибся. И он это запомнил, хиленький запашок.
Спустился вечер, солнце клонилось к закату, самое время было рычать.
Рычать новому хозяину, объявлять свои права. Неоспоримые права. А потом идти
дальше. Метить границы. И искать своих львиц. Не подчинившихся искать в
первую очередь.


****

Ночь. Высокое небо усыпано прыткими звездами, духи умерших оттуда