"Вячеслав Пьецух. Государственное Дитя (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

беженцев, годных к военной службе, из которых впоследствии можно было бы
сформировать личную гвардию Государственного Дитя, и без помех принялся
подбивать женщину на измену. Он ловил ее где-нибудь в укромном уголке,
прижимал к стенке и говорил:
- Мара, будь моею. Озолочу.
Видимо, комендантская дочка не сильно была привязана к своему боцману,
поскольку она довольно скоро дала добро.
- Хорошо, - как-то сказала Мара, - но только поклянитесь на Библии, что
вы станете государем всея Руси.
Какие-либо резко политические предприятия покуда в планы Василия
Злоткина не входили, ему нравилось сибаритствовать и капризничать на
острове Даго в качестве чудом спасшегося отрока Аркадия, и поэтому его
порядком раздосадовало условие Мары Дубельт, но делать было нечего, и он
поклялся, уж очень ему не терпелось залучить Мару в свою постель.
Между тем Энн Бруус воротился в Кярдлу с парой сотен прошений о
зачислении на службу в войско Государственного Дитя. Воленс-ноленс,
Василию Злоткину пришлось приступить к формированию личной гвардии, и дом
старого коменданта скоро превратился в проходной двор: прибывали целыми
компаниями безработные русаки из Таллина и Нарвской губернии, пересекали
границу дальние потомки латышских стрелков, являлись какие-то
подозрительные личности из эстонцев, так что даже пришлось разбить для них
лагерь на окраине городка. Впрочем, Василию Злоткину неожиданно понравился
кавардак с вечной толчеей, воинственным духом, канцелярией, преклонением
перед ним совершенно чужих людей и той атмосферой какой-то панической
деятельности, которая обыкновенно так нравится простакам. Проблем и
вопросов каждый день возникала тьма, откуда-то приходили денежные
переводы, иногда на весьма значительные суммы, во дворе с утра до вечера
дымила походная кухня, поставлявшая к общему столу рассольник и бобы с
салом, через правильные промежутки времени устраивались стрельбы по
воронью, со всех сторон звучало "его высочество приказали", "его
высочество возражают", а ближе к ночи в маленькой спальне на втором этаже,
в нагретой постели, его дожидалась Мара; боцман, уже прознавший про эту
связь, принял ее как данность, как политическую реалию новых дней, и даже
заявил жене, что в любом случае до конца разделит ее судьбу.
К вечеру 4 ноября в дом коменданта явился посыльный от губернатора: он
сообщил, что начальник Генерального штаба просит его высочество пожаловать
в ресторан "Летняя кухня" на секретный ужин в кругу друзей.
Солнце - холодное, багровое, ноябрьское - уже село в море наполовину,
когда в пустом ресторане, освещенном точно пожарным заревом, за
превосходно сервированным столом собрался якобы круг друзей, а именно:
генерал Петер Арнольде, его адъютант, капитан Эрнесакс, Иван Федорович
Дубельт, Мара Дубельт и Василий Злоткин, он же Лжеаркадий и
Государственное Дитя. За аперитивом и закусками говорили о пустяках, за
жарким - о росте цен на нефтепродукты, и только когда подали сыр, генерал
сказал:
- А теперь к делу. Я, ваше высочество, имею негласное поручение от
правительства. Собственно, мне поручено узнать, каковы дальнейшие ваши
планы. Согласитесь, что когда на территории суверенной страны формируются
боевые отряды из людей разных национальностей, это не может не вызвать
беспокойства у руководителей государства... А вдруг вы собираетесь взять