"Амос Оз. Повесть о любви и тьме" - читать интересную книгу автора

первого, как мне было велено сделать, чтобы зря не расходовать
электричество, я включу - только на десять минут - обогреватель. У этого
обогревателя две спирали, но есть специальный выключатель, благодаря
которому можно для экономии зажечь только одну из них. Нижнюю. Я буду, не
отрываясь, глядеть, как постепенно спираль нагревается. Процесс этот
развивается по нарастающей, медленно, поначалу ничего не видно, только
слышна серия легких-легких потрескиваний (нечто подобное слышится, когда
ботинок наступает на рассыпанный по полу сахарный песок). Следом за
потрескиваниями на концах спирали пробивается бледно-фиолетовое мерцание, а
затем от краев спирали к ее середине начинает распространяться некий едва
заметный трепет, бледно розовый, словно румянец на щеках застенчивой
девушки, потом розовый сменяется резкой багровой краской стыда, а за ним
неистовствуют, уже преступив все приличия, нагой желто-красный и
сладострастный лимонный цвет, пока накал не достигнет центра спирали, и она
не запылает так, что сейчас, кажется, ничто уже ее не погасит. Теперь уже
свечение раскаленной добела спирали выглядит, словно солнце в металлической,
сверкающей серебром раковине, - эта раковина отражает тепло, и на нее уже
почти невозможно глядеть, не моргая. И вот уже вся спираль пылает - огонь
слепит, разрастается, выходит из берегов, не в силах вместить в себя столько
жара, еще минута - и избыток жара извергнется, еще минута - и яростный поток
прольется на циновку Средиземного моря. Это похоже на вулкан, по склонам
которого извергаются водопады пламени, готового заживо сжечь и мою эскадру,
и эсминцы, и весь подводный флот.
Все это время верхняя не включенная спираль дремлет себе, холодная и
равнодушная. И чем больше распалялась нижняя спираль, тем более равнодушной,
как бы пожимающей плечами казалась ее верхняя соседка, наблюдающая все
вблизи, но остающаяся ко всему равнодушной. И вдруг пробрала меня дрожь,
словно догадался я или прямо-таки кожей ощутил всю силу напряжения между
пылающим и холодным. И осознал, что есть у меня достаточно простой и быстрый
путь сделать так, чтобы и у равнодушной спирали не осталось никакого выхода:
и она будет вынуждена запылать, и она тоже еще затрепещет у меня, готовая
взорваться от переполняющего ее огня... Но это решительно запрещено. На
самом деле запрещено. Строжайше запрещено включать обе спирали одновременно,
и не только из-за вопиющей расточительности, но также из-за опасности
перегрузки: чтобы, упаси Бог, не сгорел предохранитель, и весь дом не
погрузился в темноту. А кто пойдет посреди ночи искать мне Баруха - золотые
руки?
Вторая спираль - только, если я сошел с ума, действительно, сошел с
ума, так что - будь что будет.
А что, если родители вернуться раньше, чем я успею выключить эту вторую
спираль? Или, если выключить-то я успею, но спираль не успеет остыть, не
успеет прикинуться мертвой? Что я смогу тогда сказать в свое оправдание?
Итак, следует проявить сдержанность. Не включать. И, пожалуй, стоит мне
начать наводить порядок: красиво расставить по местам все то, что рассеяно
на циновке.

5

Итак, что же все-таки в моих историях автобиографично, а что - вымысел?
Все автобиографично: даже если я когда-нибудь придумаю и напишу роман о