"Амос Оз. Пути ветра" - читать интересную книгу автора

Губы Шимшона Шейнбойма чуть разжались, послышался невнятный
напев, сдержанный, глубокий: какая-то старинная русская мелодия
затрепетала в груди.
Первое звено парашютистов выбросилось из распахнутого настежь бортового
люка. Маленькие темные фигурки рассыпались и пространстве, будто семена,
сорвавшиеся с ладони сеятеля, изображенного на старинной картине.
Тут и Рая Гриншпан высунулась из окна кибуцной кухни, с силой
размахивая половником, словно предупреждая парашютистов о приближающихся
кронах деревьев. Из-за нестерпимого зноя она обливалась потом, лицо ее
пылало, грубое платье облепило крепкие, волосатые ноги. Она тяжело дышала,
свободную руку запустила в свои растрепанные волосы, но вдруг, повернувшись
к товаркам по кухне, стала кричать:
- Скорее! К окну, подружки! Там Гиди! Гиди в небесах! - и онемела в
замешательстве.
Еще первое звено парашютистов плавно парит между небом и землей, будто
горсть пуха, пущенная по ветру, второй самолет снизился и выбросил отделение
Гидеона Шенгава. Парашютисты сгрудились у распахнутого люка, возбужденные,
тесно прижимаясь друг к другу, спрессованные в единый ком, спружинившийся,
пропитанный потом. Когда пришла очередь Гидеона, он сжал зубы, напряг
колени, прыгнул, словно выброшенный из материнского лона, падая в гущу зноя
и света. Дикий, протяжный вопль вырвался и глотки. Он падал и видел знакомые
с детства места, поднимающиеся ему навстречу, он падал, обозревая крыши и
деревья, он падал, приветствуя землю судорожной улыбкой, он падал на
виноградники и мощеные тропки, навесы и сверкающие трубы, он падал, и сердце
его переполняла радость. Ни разу в жизни не испытывал он столь сильной
любви, от которой мурашки шли по спине. Все мускулы напрягались, будто
родник удовольствий забил внутри, в животе, - он чувствовал его всем телом,
спиной, корнями волос. Как безумец, кричал Гидеон от переполнявшей его
любви, сжатые в кулаки пальцы до крови впивались в ладони. Но вот стропы
купола дернулись, ударив его под мышками, с силой обхватив бедра. В
мгновение ока почувствовал он, будто невидимая рука тянет его обратно,
ввысь, в самолет, в сердцевину неба. Сладкое паденье сменилось медленным,
мягким качанием, будто ты в колыбели или погружаешься в бассейн с теплой
водой. Но вдруг охватила его безумная паника: как они там, внизу, узнают
меня? Как различат одиночку среди моря белых парашютных куполов? Сумеет ли
их заботливый, любящий взгляд выбрать меня и только меня из всех, кто в
небе? Отец и мать, прелестные девушки, малые детишки - все-все. Нельзя мне
затеряться в массе парашютистов. Ведь я - это я, и меня они любят.
Вот так.
В этот миг мысль блеснула у Гидеона. Он протянул руку к плечу и дернул
кольцо запасного парашюта, предназначенного только для аварийных ситуаций.
Раскрылся второй купол, замедлился его спуск, словно земное притяжение
потеряло свою власть над ним. Казалось, что юноша отрешенно парит в самом
сердце вселенной, будто чайка, будто одинокое облачко. Уже последние из его
товарищей, приземлясь на пашне, свертывали парашюты. Гидеон Шенгав в полном
одиночестве, словно заколдованный, все плывет в небе, и два гигантских
купола распростерты над его головой. Опьяненный счастьем, он приковал к себе
сотни взглядов. он один, в своем великолепном одиночестве.
И тут, дабы воистину восславить и возвеличить происходящее, налетел с
запада сильный порыв ветра, холодный поток надвое рассек нестерпимый зноя,