"Амос Оз. На этой недоброй земле" - читать интересную книгу автора

пусть я последыш, а кем были Эвел, Ицхак, Яаков? Но тотчас же гас огонек:
что за сравнения, ведь я сын другой, как Ишмаэль, рожденный от египтянки?
В память Ифтаха врезались слова, услышанные от Гилада: чтобы
приблизиться к Богу, надо уподобиться бабочке, но не тогда, когда она
подлетает к цветку, а тогда, когда летит на огонь. После этих слов Ифтах не
упускал случая испытать силы и волю. Он пробовал себя на отвесных скалах, в
песчаных смерчах, в глубоком колодце и в единоборстве с волком. На волка
Ифтах вышел однажды ночью, подстерег его у входа в логово и голыми руками
сломал волчий хребет. Из этого испытания он вынес только следы волчьих
когтей и зубов. Ифтах хотел заслужить расположение Элохим, и осенью приучил
себя, сцепив зубы, водить рукою в огне.
За одним из таких занятий Ифтаха застиг кохен и тотчас же донес своему
господину, что маленький аммонитянин держит руку в огне. Гилад выслушал
кохена, и лицо его исказилось от раздражения. Глаза еще источали ярость, а
рот дико расхохотался и обрушил потоки брани на голову кохена. Потом Гилад
протянул руку, и кохен, как подкошенный, опрокинулся навзничь.
В тот же вечер Гилад распорядился разыскать сына наложницы и привести к
нему. В комнате горел огонь, потому что ночной воздух в пустыне холоден, сух
и колюч. На стенах висели седла, медные цепи, гладко отполированные щиты и
дротики. Металл улавливал и сливал воедино мигающие отсветы, чтобы вернуть
их в комнату светом тоскливым и тусклым.
Гилад уставил серые глаза на вошедшего и некоторое время не мог
вспомнить, зачем понадобился ему сегодня сын аммонитянки и о чем лают собаки
за окном. Когда молчание иссякло, спросил:
- Говорят, ты опускаешь руку в огонь, водишь ею и не кричишь.
- Это правда, - ответил Ифтах.
- Для чего? Ведь это трудно и больно.
- Я готовлюсь, господин мой отец.
- К чему?
- Не знаю, отец.
Отвечая, Ифтах не сводил глаз с широкой и уродливой ладони Гилада,
распластавшейся на глиняной табличке. Его собственные руки, желтоватые и
худые, отяжелели, будто вобрав в себя все чувства Ифтаха - благоговение и
тягу. Может, представлял Ифтах, что отец откроет перед ним свое сердце,
может ждал, что от него потребуют ответной любви. В тот момент, единственный
раз в жизни, Ифтаху безотчетно захотелось стать женщиной. В глиняной
переносной печи посреди комнаты пылал огонь. Огненные блики догорали в
металлических доспехах, развешанных по стенам. Одна из искр мерцала в глазах
Ифтаха.
Гилад тихо сказал:
- Что ж, посмотрим, как ты кладешь руку в огонь.
Ифтах хотел найти взгляд отца, но по лицу Гилада бежали тени, сменявшие
отблеск языков пламени, которые извивались в печи.
- Прикажи, и я исполню твою волю, - ответил подросток.
- Опусти руку в огонь, - приказал Гилад.
- Если этим я завоюю любовь. Ифтах протянул руку, и зубы его
обнажились, будто в усмешке, но он не смеялся.
Тут не выдержал Гилад и вскричал:
- Хватит! Не смей! Не касайся огня!
Но Ифтах не послушал и не отвел глаз. Огонь коснулся плоти, а за