"Амос Оз. Познать женщину" - читать интересную книгу автора

еще большой цветной плакат, на котором спящий котенок прильнул к огромной,
похожей на волка собаке; на морде пса застыло выражение величайшей
ответственности, какое бывает обыкновенно у пожилых банкиров. Единственное
новшество, введенное Иоэлем, состояло в том, что, вскрыв в углу комнаты
плиточный пол и убрав восемь плиток, он установил там свой сейф и наглухо
закрепил, залив бетоном. В этом сейфе держал он два пистолета разных систем,
коллекцию подробных карт столиц и провинциальных городков, шесть заграничных
паспортов и пять водительских удостоверений, пожелтевшую от времени
английскую брошюру "Бангкок ночью", небольшую сумку с лекарствами первой
необходимости, два парика, несколько комплектов туалетных и бритвенных
принадлежностей, которыми он пользовался в поездках, разные головные уборы,
складной зонт и плащ-дождевик, две пары накладных усов, писчую бумагу и
фирменные конверты различных отелей и учреждений, калькулятор, маленький
будильник, расписания самолетов и поездов, записные книжки с номерами
телефонов, три последние цифры которых были проставлены в обратном порядке.
С тех пор как в доме были введены все эти новации, кухня стала местом
общения для всех троих. Здесь происходили "встречи на высшем уровне".
Главным образом по субботам. Гостиная, которую Иврия обставила мебелью
спокойных тонов - в соответствии с иерусалимской модой начала шестидесятых
годов, - служила в основном местом, где они смотрели телевизор. Когда Иоэль
бывал дома, случалось, что в девять часов вечера все трое выходили из своих
комнат, чтобы посмотреть программу новостей "Взгляд", а иногда еще и
английскую драму из серии "Театральное кресло".
И только когда в гости приходили бабушки - а приходили они всегда
вдвоем, - гостиная выступала в изначально предназначенной ей роли. Подавали
чай, блюдо с фруктами, ели пирог, принесенный бабушками. Раз в несколько
недель Иврия и Иоэль устраивали ужин в честь тещи и свекрови. Вкладом Иоэля
обычно бывал салат с богатым набором овощей, нарезанных безукоризненно тонко
и приправленных специями, - готовить его Иоэль научился еще в дни юности, в
кибуце. Обсуждались новости, беседовали на разные темы. Излюбленной темой
бабушек были литература и искусство. О делах семейных обычно не говорили.
Авигайль, мать Иврии, и Лиза, мать Иоэля, обе были женщинами стройными,
элегантными, с прическами, вызывавшими в памяти японское искусство икебаны.
С годами они все больше становились похожи друг на друга; по крайней мере,
так казалось с первого взгляда. Лиза носила изящные серьги и тонкое
серебряное ожерелье, макияж ее был едва заметен. Авигайль имела обыкновение
по-молодежному повязывать вокруг шеи шелковые косынки, которые оживляли ее
серые костюмы, подобно цветочным клумбам, разбитым вдоль обочины бетонной
дороги. Ее излюбленным украшением была маленькая брошь из слоновой кости,
формой напоминавшая перевернутую вазу. Более внимательный взгляд замечал
первые признаки того, что Авигайль, по-славянски румяная, склонна к полноте
тогда как Лиза в будущем, скорее всего, съежится и как бы усохнет. Вот уже
шесть лет жили они вместе в двухкомнатной квартире Лизы на улице Радак, в
респектабельном иерусалимском квартале Рехавия. Лиза была активисткой
организации, призванной помогать солдатам Армии обороны Израиля, Авигайль -
членом комитета помощи детям, попавшим в беду.
Другие гости бывали в доме крайне редко. У Неты, в силу обстоятельств,
не имелось близких подруг. В свободное от школы время она ходила в городскую
библиотеку. Или лежала в своей комнате и читала. До самой полуночи лежала и
читала. Иногда она ходила с матерью в кино или театр. Бабушки брали ее с