"Николай Овсянников. Анапа в огне " - читать интересную книгу автора

фронт еще далеко. Да и навряд ли немцы доползут сюда! Красная Армия не
настолько слаба, чтобы позволить это немцам. Истребительный батальон тоже
как-то не с руки. Какие тут могут быть диверсанты-парашютисты, шпионы,
паникеры и прочая нечисть?! А вот ополчение почему-то решили создать. По
городу было объявлено, что все желающие записаться в ополчение могут это
сделать, прибыв в воскресенье на Кладбищенскую площадь.
С утра мы с Колей были уже там. Людей собралось уйма! Пришли какие-то
командиры, с трудом навели в сутолоке относительный порядок и поставили всех
в строй. Началась запись. Из чего исходили, чем руководствовались в отборе
бойцов в ополчение - одним им известно, но из всей массы записали только
человек 60-70. Нас не приняли. Сказали: "Четырнадцатилетним пацанам в
ополчении нечего делать!"
Но тут один из командиров вдруг громко спросил:
- Кто хорошо, грамотно и красиво, пишет? У кого хороший почерк?
- Вот он красиво и грамотно пишет! - закричал из [11] строя Коля Краб,
пальцем указывая на меня. - Он отличник в школе!
Подошел командир:
- Ты и вправду хорошо пишешь?
- Да.
- А ну-ка вот, - он достал из планшетки тетрадку и карандаш, - напиши
здесь свою фамилию, имя, отчество и домашний адрес!
Коля Краб согнулся дугой, я положил на его спину тетрадь и написал.
Командир прочитал, повертел в руках мною написанное и ухмыльнулся:
- Ты действительно красиво пишешь. Что же, я беру тебя к себе! Будешь у
меня в штабе писарем!
Так я стал ополченцем. Штаб разместился на первом этаже пустующего
здания сельхозтехникума на Черноморской улице. Куда определить бойцов,
командование не знало. Наконец договорилось с Курупром: тот позволил
разместить их на пляже, У спуска с набережной было большое летнее сооружение
легкой постройки, из фанеры и досок, выкрашенное в ядовито-синий цвет, -
"солярий". Летом в нем под наблюдением врачей принимали солнечные ванны
отдыхающие. Почти рядом с ним и "климатопавильон". Сейчас оба павильона были
пусты, и здесь временно и прижилось ополчение. Временно - потому, что долго
оно не просуществовало.
Недели две-три все еще как-то держалось. Днем ополченцы работали на
своих работах, вечером собирались, и с ними проводились далеко не самые
необходимые для войны занятия - строевая подготовка, изучение уставов
Красной Армии и т.п. Затем спали, кто как примостился в этих самых
павильонах, а утром - вновь на работу. С каждым днем на вечерний сбор
приходило все меньше и меньше людей. Начальство толком само не знало, как
вести себя, чем занять людей, в конце концов махнуло рукой, и ополчение как
таковое самоликвидировалось.
Мы продолжали охранять ОСОАВИАХИМ. В какой-то из дней был обнародован
приказ не то начальника гарнизона, не то коменданта города, в котором жители
города и района [12] обязывались в трехдневный срок сдать в военкомат
радиоприемники, фотоаппараты, велосипеды, охотничьи ружья и всякое другое
оружие, имеющееся на руках. По прошествии нескольких дней мы, придя в
ОСОАВИАХИМ, увидели в учебном классе на полу в беспорядке, навалом сваленные
в высокую горку сабли, шашки, кинжалы. А рядом, отдельно - охотничьи ружья.
Это было то, что сдано населением во исполнение вышеназванного приказа в