"Николай Овсянников. Анапа в огне " - читать интересную книгу автора

кабинет председателя.
- Вам задание, - обращается к нам секретарь райкома партии. - Вам
поручается оповестить жителей города, кто это еще не знает, о начале войны.
Разбейтесь на пары, пройдете по улицам и, заходя в каждый дом, двор,
сообщите эту неприятную новость людям. И не только о начале войны!
Предупреждайте - с наступлением темноты всем затемнить, позанавешивать окна
своих домов и квартир, чтобы наружу не проникал свет. Одним словом,
необходимо создать полную светомаскировку. Лица, не пожелавшие это делать,
будут оштрафованы! Разъясняйте, что затемненный город будет недоступен
бомбежкам вражеской авиации! [9]
Еще пара слов - и он, повернувшись к стене за спиной, отдернул в
сторону шторку на ней. Там оказалась карта нашего города, и он обозначил,
куда, по каким кварталам каждому из нас надо идти.
Я с Колей Крабом начал с края города: от Кладбищенской площади по улице
Папанина. Нет смысла рассказывать, как проходило наше "оповещение" людей.
Скажу только, что реакция людей, услышавших о начале войны, была совершенно
не такая, какую потом, в послевоенные годы, будут показывать в кино. Слезы,
стоны, рыдания, чуть ли не обмороки - все это было только в кино. На самом
же деле, сколько мы ни ходили, сколько ни говорили во дворах, квартирах с
жителями - ничего подобного не видели и не слышали. Начало войны, нападение
на нас немцев абсолютно не было неожиданностью. Наоборот, обстановка была
такова, что все этого давно ждали с тревогой в душе. Угроза начала войны
буквально ежедневно, ежечасно витала в нашей среде, так что нападение немцев
не вызвало даже удивления: все восприняли это как неотвратимое горе, которое
и должно было пасть на нас.
На следующий день начальник ОСОАВИАХИМа обратился к нашей команде с
просьбой охранять ОСОАВИАХИМ в ночное время. Мы жаждали дела и согласились.
Домой мы ходили теперь только есть, а так круглосуточно были здесь. В нашем
же кубрике-классе были поставлены солдатские металлические кровати с полным
комплектом чистого постельного белья, на которых мы и спали. Ночами же, с
боевыми винтовками, мы поочередно, соблюдая армейские правила несения
караульной службы, охраняли снаружи само здание ОСОАВИАХИМа и его двор.
Охранять там действительно было что. На складе хранилось оружие: несколько
боевых винтовок; учебных с просверленными ствольными коробками; винтовки
системы "бердана"; малокалиберные и воздушно-пневматические; охотничьи
ружья; много всевозможных патронов; гранаты, толовые и дымовые шашки;
средства противохимичекой защиты и даже "отравляющее вещество" - сжиженный
газ хлорпикрин в стеклянных 10-литровых бутылях в плетенках из лозы. [10]
Напротив, не более как в двадцати метрах от наших дверей, - городской
радиоузел. Каждое утро мы слушали из его громкоговорителя сводку Верховного
командования о боевых действиях за прошедшие сутки, о положении на фронте.
Информбюро и его сообщения появились значительно позднее, а пока эту функцию
выполняло Верховное командование. Сводки были противоречивы: чувствовалось,
что на фронте какая-то неразбериха.
В июле наконец-то выступил по радио с обращением к народу "наш дорогой
и любимый" товарищ Сталин. В выступлении, помимо всего другого, он призвал
сограждан повсеместно создавать для борьбы с врагом партизанские отряды,
истребительные батальоны, народное ополчение.
Вняв призыву вождя, руководители города объявили об организации
ополчения и у нас в Анапе. Партизанские отряды были пока что ни к чему,