"Алла Овчинникова. Тополинки " - читать интересную книгу автора

Рыбы столько под его шкерочным ножом шло, что Тимофею было ни до чего
на свете. Он и товарищей-то своих рядом не замечал. Он, Тимофей Абалкин,
работал и работал для своей мечты. Ни на что не отвлекался.
И назвал его тогда мастер равнодушным к жизни человеком. И сказал этот
самый мастер, что Абалкин для общего дела пальцем не ударит, только под
себя гребёт и на коллектив ему пленить. А раз так - пусть катится на все
четыре стороны, нечего делать единоличнику в экипаже. Абалкин не пожелал с
таким мастером на одной базе оставаться, списался он на берег. Уже тогда у
него была такая зарплата, какую другие только к концу путины получат. И мог
уже Тимофей приблизить свою мечту. Но злость душила его. И ехать ему никуда
не хотелось.
Абалкин проклинал мастера. Желал плавбазе в сильный шторм такой крен
дать, чтоб мастера хорошей волной окатило.
Где уж было понять тому мастеру, какая чудная мечта была у Абалкина!
Желалось Тимофею объездить всю страну на поезде. Он бы выходил на всех
станциях. Не спеша устраивался на работу. Смотрел, как люди живут, какие
реки у них текут, какие горы стоят. И наконец бы выбрал Тимофей самое
лучшее место на земле. Где сердце весёлым мотором стучит, где дышится как
поётся. Где никому до чужих поступков нет дела - живи, как тебе вздумается.

Но только нужны были мечте сильные крылья, чтобы двигаться до цели.
Абалкин с плавбазы-то списался с хорошей зарплатой, но чудесные края искать
не отправился. Что-то цепко держало его на месте. И не было взлётности. И
теперь Тимофей Абалкин плакал. Слёзы катились по его щекам, по шраму на
носу. И были эти слёзы не злыми.
Так бывает от далёкого, забытого, светлого.
"Сходи, Тимоша, к Антошке-реке, принеси сладкой водицы". Об этом просил
сейчас Абалкина голос тихий, чуть нараспев.


ПРОСНУЛИСЬ ТОПОЛЯ

Солнце цепко держалось за снеговые вершины и оглядывало деревеньку
Данилку. С удивлением оглядывало. Ещё никогда не видело оно, чтоб мальчишка
в домике под тремя тополями выделывал такое. Качал во все стороны верёвку с
бельём и от восторга приговаривал:
- Ну я, ну что могу!

Розовый свет с наволочек, чуть покачавшись на их ушках, медленно
скатывался на снег. И сугробы тотчас розовели. А у крыльца в двух ведёрках
леденела розовая вода.
Солнце чуть выше взобралось, с высокой крутизны засмотрелось на
румяную деревеньку. Сёмке не видно, как розовый свет уже повсюду
разливается. А солнцу-то заметно такое диво. И оно понаддало жару. Щедрый
розовый свет полыхнул с наволочек до макушек снежных тополей.
- Эх, голова набекрень. Эдьку-то этим не проймёшь.

Сёмка уныло воткнул шест в снег, к дому направился. У крыльца
оглянулся.
Розовый свет, разлитый его щедрой рукой, добрался уже до макушек трёх