"Лев Сергеевич Овалов. Помни обо мне" - читать интересную книгу автора

нарезанного дерна, издали и не подумаешь, что здесь человеческое обиталище.
В этом-то глухом месте и разместилась духовная школа, и тут же
вскорости должен состояться собор истинно православных христиан.
Уже ранней весной стали прибывать сюда инокини с послушницами, позже
приехали Елпидифор и Елисей, а следом за ними и другие иноки.
Неподалеку в низине соорудили даже коровник, и по поручению Елисея
Душкин купил в Тавде корову, - по причине преклонного возраста старейшего
подкармливали молоком.
Однако, как Елпидифор ни крепился, близилось его время предстать перед
лицом господа, дряхлел он день ото дня, и не раз говорили между собой
влиятельные иноки, что на предстоящем соборе придется избрать нового
руководителя секты.
Но пока что все шло заведенным порядком - обитатели кельи собирались на
молебствия, внимали поучениям старейшего, слушали проповеди Елисея. На
Елисея взирали с особым благоговением, предполагалось, что именно ему
предстоит принять от Елпидифора бразды правления.
Своим чередом продолжались и занятия в школе.
Инокини поднимали послушниц еще до света, сами становились на молитву,
а девушки погружались в хлопоты по хозяйству. Носили из ручья воду, кололи
дрова, топили печи, варили кашу.
Справив дела, послушницы направлялись на занятия к матери Феодуле и
матери Ираиде.
Наставница школы Феодула - добродушная низенькая старушка. Носик на ее
лице торчит пуговкой, вокруг глаз разбегаются лучики морщин, и, хоть и не
положено, снисходительная улыбка частенько раздвигает сухонькие губы, из-за
которых поблескивают маленькие, ослепительно белые зубки.
В помощь ей придана мать Ираида. Эта не улыбается никогда. Она тоже
невысока и на первый взгляд даже невзрачна, но, отоспись она в теплой
постели, посиди подольше на солнышке и прикоснись к ней рука парикмахера,
темные ее волосы закудрявились бы, щеки покрылись бы легким румянцем,
заискрились бы зеленые глаза, и стала бы она женщиной хоть куда.
Феодуле за семьдесят, Ираиде нет сорока. Обе великие начетчицы.
Евангелие, требники и другие богослужебные книги знают назубок.
Феодула, как говорится, дошла до всего своим умом. Достигла высшей
премудрости только по соизволению господа. В секту вступила неграмотной
крестьянкой и лишь в странстве научилась читать и писать. Читала отлично,
писала с ошибками, древнеславянский язык знала лучше современного русского и
наизусть вытвердила все церковные службы. Ее не сбить ни в датах, ни в
толковании канонических правил. Она вела в школе - как бы определить? -
кафедру догматики, что ли.
Ираида - особа иного склада. В свое время окончила даже педагогический
институт. Года два учительствовала, но затем - то ли после смерти родителей,
то ли от несчастной любви - тяжело заболела, провела несколько лет в
психиатрической лечебнице и вышла оттуда типичной религиозной психопаткой.
Психопатизм этот, правда, скрыт глубоко внутри, иначе ее из больницы не
выписали бы, но в иные моменты она говорила о Христе с таким исступленным
сладострастием, что у специалиста-психиатра характер ее любви к Христу не
вызвал бы никаких сомнений. На ее долю досталась, так сказать, кафедра
риторики!
Занятия в "таежной академии" мало чем напоминали уроки в обычной школе,