"Лев Сергеевич Овалов. Помни обо мне" - читать интересную книгу автора

- Скорее, милые...
Двинулись вдоль заборов. Брехали собаки. Раиса шла быстрым привычным
шагом - куда только девалась старость! - свернула в проулок, вывела девушек
к автобусной остановке у тормозного завода.
Доехали до города, пересели в трамвай, добрались до вокзала. Раиса
ввела девушек в зал, посадила в угол, где потемнее.
- Ждите. Я за билетами.
Ждать она себя не заставила.
- Поезд через час.
Взяла всем по булочке и бутылку "Малинового напитка". Делала все
осмотрительно, умно, но, видно, нервничала, все посматривала по сторонам.
Подошел поезд Москва - Хабаровск. Раиса заблаговременно вывела девушек
на перрон. Привыкла путешествовать, точно рассчитала, где остановится
десятый вагон.
В вагоне светло, тепло, пассажиры еще не ложились спать.
Проводница указала места. Таня прильнула к окну. Публика за окном
суетится, одни носильщики никуда не торопятся. Радио объявило об отправлении
поезда.
Таня все смотрела, какое-то предчувствие не отпускало ее от окна...
Поезд тронулся. Кто-то бежал по перрону вдоль поезда. Какой-то парень...
Юра! Таня рванулась. Ничего не успела ни подумать, ни сообразить, просто
инстинктивно рванулась. Побежать, крикнуть!
Раиса схватила ее за руку.
- Куда?
- Юра!
- Какой Юра?
- Мой товарищ, из Москвы...
Поезд набирал ход. Раиса цепко держала Таню.
- Дьявол тебя мучает, наваждение, - шептала она. Какой еще там Юра!
Читай молитву, пройдет...
Все чаще постукивают колеса, мелькнула за окном водокачка.
- Дьявол тебя смущает...
Юра не Юра, бессмысленно уже бежать к дверям, за окном ночь, огоньки,
темнота, пустыня, и уже нет никакого наваждения.


СТРАНСТВО

Всю зиму Таня скиталась с Раисой по маленьким городам Западной Сибири.
Фиалка где-то по дороге отстала от них. Нельзя сказать, чтобы благодетели
особенно радовались их приходу. Скорее, боялись.
Рядовые сектанты боялись своих руководителей, организацию цементировало
беспрекословное послушание, но Раису, казалось Тане, боялись больше всех.
Она фанатично верила в бога, ни в чем не отступала от канонических догм и
отличалась суровостью, иногда переходившей в жестокость. Она никому и ничего
не прощала. Ни малейшего отступления от раз и навсегда установленных правил!
Впрочем, не жалела она и себя, на самое себя накладывала епитимьи за
малейшие прегрешения.
Если Таня и мечтала о чем в эту зиму, так лишь о том, чтобы вырваться
из-под опеки Раисы, хотя надежды на это почти не было.