"Лев Сергеевич Овалов. Январские ночи (про революцию)" - читать интересную книгу автора

СРЕДА, 23 ЯНВАРЯ 1924 г.

Землячка за всю ночь не прилегла. В райкоме работали так, словно это не
ночь, а день. Звонили по предприятиям, определяли порядок шествия.
Под утро привезли пакет. В нем лежали два пропуска на имя Землячки -
"На право свободного прохода и проезда 23 января на Павелецкий вокзал" и "В
поезд специального назначения" и еще несколько пропусков, подписанных
Дзержинским; право вписать в них фамилии предоставлялось Землячке по своему
усмотрению.
Поезд должен отправиться ровно в шесть...
До рассвета еще далеко, ночь еще стелется над Москвой. Тихо и в залах,
и на перроне, вокзал полон людей, но разговаривают все вполголоса. На
перроне выстроились курсанты, их ночью отобрали на Лефортовских военных
курсах. Самых лучших.
Держится мороз, воздух бел от холода, курсанты стоят в парадном
обмундировании, не шелохнутся.
Землячка прошла к поезду.
Громадный паровоз, окрашенный алой краской, стоит под парами, ждет
назначенного часа.
Года еще не прошло, как железнодорожники своими силами отремонтировали
этот паровоз. Выпущенный с Путиловского завода в 1910 году, он водил скорые
поезда, и, как это часто случается, его заездили до последней степени,
списали и загнали в тупик. А тут исполнялось шестилетие партийной
организации дороги, и беспартийные рабочие решили в нерабочее время
отремонтировать и подарить партии паровоз. Они так на нем и написали: "От
беспартийных - коммунистам". Года еще не прошло, как на собрании в клубе
"Красное знамя" рабочие сделали этот подарок коммунистам и тогда же избрали
Ленина почетным машинистом.
Землячка поздоровалась с машинистом, медленно пошла вдоль поезда, вошла
в вагон.
Тихо и сумрачно. В фонарях над дверями горят свечи. Все здесь ей хорошо
знакомы. Товарищи по подполью, по фронту. Члены ЦК, наркомы...
Никто не разговаривает. Молчат, уставившись в пол окаменелыми
взглядами.
Кто-то потеснился, освобождая ей место.
Вагон вздрогнул. Лязгнули буфера. Поезд тронулся. Мимо окон проплыли
станционные фонари.
И снова ночь, темень, чернота. Молчание. Невыносимое молчание. Все
думают об одном.
Вот и пришел час, когда приходится с ним проститься...
Замерзший полустанок среди бескрайней снежной равнины. Совсем еще
темно, но в небе уже бегут белесые сполохи. Близок рассвет, и мороз перед
рассветом становится все неистовее.
Поезд медленно подползает к дощатому перрону.
Платформа Герасимовская.
Приехавшие выходят из вагонов и медленно бредут через холодный
станционный зал. Еще совсем темно. Ночь.
На площади перед станцией видимо-невидимо розвальней, в которые