"Владислав Отрошенко. Новочеркасские рассказы " - читать интересную книгу автора

опознанного по кучерявой шерсти и могучему росту.
- Да нет же, Наточка, нет же! Это мой Лесик! Мой Лесик! - быстро
возражала ей Ангелина, тряся в воздухе костистыми длинными пальцами. - Вот
посмотри, посмотри - и шляпа его... фетровая, серенькая! - бойко щебетала
она.
Но Троне не хотелось быть ни латышом, ни Лесиком.
Не меняя выражения своего тела - как бы прячась всем телом под
маленькой шляпой, Троня стоял посреди передней и затаенно ждал других
предположений... Ждал, ждал; поворачивал глаза из стороны в сторону,
улыбаясь своей особенной улыбкой, не всем лицом, а только морщинами возле
глаз и на носу, - в губах же и подбородке сидела, как всегда, неразрушимая
обида, - и вдруг не выдерживал, снимал шляпу и уверенно выкрикивал:
- Я Фирс!
- Да как же это - Фирс, миленький? - ласково сомневалась Ната. -
Фирс не разговаривает.
- Фирс! Фирс! - повторял Троня еще более уверенно. И тут же, указывая
на латыша, радостно сообщал: - А вон то - черт!
И сердце у меня вздрагивало. Потому что я отчетливо представлял, что
сейчас сделает Троня... Вот сейчас - уже виделось мне - он коротко топнет
двумя ногами и, выплясывая, забрасывая на затылок то одну, то другую ладонь,
громко, с ядовитым задором пропоет те слова, которые однажды уже пел на
улице:
Черт! Черт! Рыжий черт!
В аду яйцами трясет!
Девок яйцами зовет!
"Да каких же это девок, Тронечка? " - уже слышался мне строгий голос
Ангелины, чье неуемное любопытство всегда таило в себе и простодушие, и
коварство. Слышался мне и голос Трони, знающего все, что происходит в
округе, на свете, и отвечающего старательно и беззлобно, даже поощрительно:
" А вот таких, бабушка Глина, с которыми ваш внучек играет в карты...
Хороших... Блядушек... "
Но, на мое счастье, так - как мне виделось, как мне слышалось - в ту
рождественскую ночь не случилось, хотя и должно было случиться наверняка.
Спасая себя, я быстро и деловито, интонацией Ангелины проговорил,
напомнил: "А что ж мы ряженого-то не угощаем варениками? " И тут же протянул
Троне на вилке тот вареник, который за минуту до этого нечаянно выловил из
чашки и в котором
- я это знал, потому что вилка в варенике уперлась во что-то твердое и
беззвучно там царапнула, - был серебряный рубль с головой царя Николая.
Минуту спустя, когда Троня надкусил волшебный вареник и извлек из него
под всеобщее ликование свое счастье на целый год, я уже был спокоен.
Металлические рубли, чья бы голова на них ни красовалась - царя или
Ленина, - Троня страшно любил. Он крепко сжал в кулаке царский рубль,
повернулся, метнулся в открытую дверь, в темноту, в сверкающую метель, и там
исчез...

МАЙЯ

Вечерами она тихонько стучала в окно моей комнаты, а когда я выглядывал
на ее стук, быстро снимала с головы круглую, в мелких дырочках шляпку,