"Николай Островский. Рожденные бурей " - читать интересную книгу автора

больше... Пан Дашинский обещает прислать в случае нужды отряд организованной
им народной милиции.
- Гэ... умм... да!.. - угрожающе откашлялся Баранкевич. - Ненавижу всех
этих социалистов и прочих мазуриков!.. "Народная милиция"! Скажите
пожалуйста! Что до меня, то мне приятнее слово "жандарм".
- Благодарю за комплимент, - отозвался из своего угла капитан Врона,
исказив лицо гримасой, заменявшей ему улыбку.
Когда Врона улыбался, казалось, что мертвец скалит зубы, - до того
неподвижны были его лицо и мутные глаза. После переворота Врона должен был
стать шефом жандармов.
- Кто же будет городским головой? - спросил епископ.
Эдвард снисходительно улыбнулся.
- Власть будет у нас, у штаба округа. А в магистрате будут сидеть
марионетки вроде адвоката Сладкевича... Недели через три мы соберем
полторы-две тысячи солдат. Это будет уже маленькая армия...
Епископ мягко перебил его:
- Вы думаете, что этого достаточно?
Капитан Врона тихо шепнул Варнери:
- Эта сушеная глиста не так уж глупа...
Старик Зайончковский резко поднялся со стула.
- Мне кажется, его преосвященство не понимает всей серьезности момента.
Если вы, живущие в городе, где всегда стоит какой-нибудь гарнизон,
чувствуете себя в сравнительной безопасности, то нам в наших имениях
приходится буквально не спать ночами! Ведь кругом мужики. На десяток
украинцев - один поляк... Эти хлопы [Хлопы - так паны презрительно называют
украинцев. (Прим. Н. Островского.)] спят и видят, как бы им соединиться с
партизанами...
- Вернее, отнять у нас земли, - добавил Замойский, - национальный
вопрос здесь только в придачу.
- Земля - крестьянам, заводы - рабочим, панов - к стенке, а ксендзов -
на виселицу... Кажется, так у них? - спокойно произнес Врона.
- Не будем отвлекаться, панове! - остановил его Эдвард. - Итак,
послезавтра мы занимаем городскую комендатуру, управу и вокзал. Объявляем
военное положение и набор добровольцев. А потом посмотрим, как обернутся
дела.
Епископ ядовито улыбнулся.
- Пусть пан граф меня извинит, что я его перебиваю! Но я хочу кое-что
уточнить, - тихо проговорил он и, оставив четки в покое, вонзился своими
крысиными глазками в Эдварда. - Только что пан Зайончковский сказал, что я
не учитываю всей серьезности положения... - Во вкрадчивом тоне, каким были
сказаны эти слова, было немало яда. - Но я думаю, что этим грешу не я. Я
тридцать пять лет служу богу в этом крае, и мне пора знать истинное
положение вещей. Я не воин, я только смиренный проповедник божьего слова. И
мне с отцом Иеронимом даже не место на этом совещании. Но служители церкви
приходили иногда на военные советы, чтобы предупредить горячих воевод об
опасности, которая перед ними встанет в их походах... Вы все ревностные
католики. Я, как ваш пастырь, обязан сказать, что я думаю обо всем этом. -
Епископ сделал многозначительную паузу. - Не забывайте, панове, что мы с
вами живем на самой русско-австрийской границе. Сейчас эта граница стерта.
Те украинцы, которые находились в России, уже знают, что такое революция.