"Гершеле Острополер. Анекдоты (Классический еврейский юмор)" - читать интересную книгу автора

реальная фигура, хотя о его жизни нам известно совсем немногое. Он жил во
второй половине 18 века и по названию родного Волынского городка Острополя
получил свое прозвище. В детстве Гершеле отличался поразительными
способностями к учению, и ему прочили блестящее будущее еврейского мудреца,
не иначе как раввина. Но надежды меламедов не оправдались: мальчик рано
осиротел, и надо было думать о том, как прокормиться. Тогда он выучился на
резника домашней птицы и некоторое время этим занятием зарабатывал себе на
хлеб. Однако у Гершеле была неспокойная натура: с одной стороны, он любил
учиться и углубляться мыслью в религиозные книги, постигая высшую
премудрость каббалы, а с другой - не мог пройти мимо чьего-то недостатка,
какой-то нелепой или неблаговидной ситуации, обязательно ему нужно было
вмешаться и откомментировать событие - едко, метко и невзирая на лица.
Только люди - всего лишь люди, и, даже сознавая справедливость слов Гершеле,
они предпочитали его своеобразной критики не слышать и не видеть, ведь все
замечания Гершеле были такими смешными и занозистыми, что их потом еще долго
передавали из уст в уста. Гершеле нажил в Острополе слишком много врагов,
вот почему, как говорят, ему пришлось довольно долго скитаться по Подолии,
не брезгуя и попрошайничеством, пока, наконец, в какой-то корчме он не
повстречался с ребе Борухом из Меджибожа и его хасидами.
Гершеле вовсе не был пустым скоморохом. Многие его шутки построены на
игре словами из Священного Писания и других еврейских книг (такие шутки
особенно трудны для перевода). В родословии Гершеле упоминают его прадеда,
раби Шимшона из Острополя, который был раввином в Подолии накануне погромов
Богдана Хмельницкого в 1648 - 1649 годах. Рассказывают, что к раби Шимшону
ежедневно являлся ангел и посвящал праведника и каббалиста в тайны Учения,
так что после этих "уроков" он написал свой комментарий к Торе. Однако
заслуги перед Небом не помогли раввину спасти свою общину от погромщиков.
Когда озверелые казаки ворвались в Острополь, раби Шимшон собрал евреев в
синагоге, и все они погибли, освящая Имя Господне.
Видимо, Гершеле был первым еврейским шутом - не свадебным затейником и
сочинителем экспромтов бадханом, не дурашливым или нарочито серьезным
пуримшпилером, а именно шутом при дворе ребе Боруха в Меджибоже, тем, что на
иврите называется лец, то есть насмешник и пересмешник. Шуты, как известно,
имелись при дворах европейских монархов и крупных феодалов и обладали
совершенно особым социальным статусом. В образе шута словно соединились два
персонажа. Один - грубый, некультурный, не связанный никакими условностями.
Другой - мудрец, насквозь видящий людей, читающий их мысли, маг и чудодей.
Ясно, что чем более регламентирована жизнь общества, тем с большим
нетерпением ждут в нем минуты раскрепощения, тем готовнее примут шута в его
первой ипостаси. С другой стороны, в обществе, где мистика почитается высшей
мудростью и наградой за благочестие, а магия воспринимается как удел
избранных, осененных Высшей милостью, вторая ипостась шута вызовет душевный
трепет и будет притягивать к себе людей, жаждущих прикоснуться к Святому.
Хасидское бытие совмещало в себе и ревностное религиозное благочестие, и
строго узаконенный церемониал во всем, что касалось цадика, и привычное, но
всегда напряженное ожидание мистических откровений и чудес, а потому
создавало идеальные условия для появления шута. Гершеле Острополер стал
еврейским "придворным" шутом не только в силу собственного остроумия,
дерзости и наблюдательности, но и благодаря существованию пышного двора
ребе.