"Александр Николаевич Островский. Последняя жертва " - читать интересную книгу автора Юлия. Нет, уж вы оставьте! Зачем же!
Глафира Фирсовна. А лучше-то всего, вот наш тебе совет: брось-ка ты его сама, пока он тебя не бросил. Юлия. Ах, как можно, что вы! всю жизнь положивши, да я жива не останусь. Глафира Фирсовна. Потому как нам, родственным людям, сраму от тебя переносить не хочется. Послушай-ка, что все родные и знакомые говорят. Юлия. Да что им до меня! Я никого не трогаю, я совершеннолетняя. Глафира Фирсовна. А то, что нигде показаться нельзя, везде спросы да насмешки: "Что ваша Юленька? Как ваша Юленька?" Вот посмотри, как Флор Федулыч расстроен через тебя. Юлия. И Флор Федулыч? Глафира Фирсовна. Я его недавно видела, он сам хотел быть у тебя сегодня. Юлия. Ай, стыд какой! Зачем это он? Такой почтенный старик. Глафира Фирсовна. Сама себя довела. Юлия. Я его не приму. Как я стану с ним разговаривать? С стыда сгоришь. Глафира Фирсовна. Да ты не очень бойся-то. Он хоть строг, а до вас, молодых баб, довольно-таки снисходителен. Человек одинокий, детей нет, денег двенадцать миллионов. Юлия. Что это, тетенька, уж больно много. Глафира Фирсовна. Я так, на счастье говорю, не пугайся, мои миллионы маленькие. А только много, очень много, страсть сколько деньжищев! Чужая душа - потемки, кто знает, кому он деньги-то оставит, вот все родные-то перед ним и раболепствуют. И тебе тоже его огорчать-то бы не надо. Глафира Фирсовна. Захочешь, так родней родни будешь. Юлия. Я этого не понимаю, тетенька, и не желаю понимать. Глафира Фирсовна. Очень просто: исполняй всякое желание его, всякий каприз, так он еще при жизни тебя озолотит. Юлия. Надо знать, какие у него капризы-то! Другие капризы и за ваши двенадцать миллионов исполнять не согласишься. Глафира Фирсовна. Капризные старики кому милы, конечно. Да старик-то он у нас чудной, сам стар, а капризы у него молодые. А ты разве забыла, что он твоему мужу был первый друг и благодетель. Твой муж пред смертью приказывал ему, чтоб он тебя не забывал, чтоб помогал тебе и советом и делом и был тебе вместо отца. Юлия. Так не я забыла-то, а он. После смерти мужа я его только один раз и видела. Глафира Фирсовна. Можно ль с него требовать? Мало ль у него делов-то без тебя! У него все это время мысли были заняты другим. Сирота у него была на попечении, красавица, получше тебя гораздо; а вот теперь он отдал ее замуж, мысли-то у него и освободились, и об тебе вспомнил, и до тебя очередь дошла. Юлия. Очень я благодарна Флору Федулычу, только я никаких себе попечителей не желаю, и напрасно он себя беспокоит. Глафира Фирсовна. Не отталкивай родню, не отталкивай! Проживешься до нитки, куда денешься? К нам же прибежишь. Юлия. Ни к кому я не пойду, гордость моя не позволит, да мне и незачем. Что вы мне бедность пророчите? Я не маленькая: и сама собою и своими |
|
|