"Пол Остер. Ночь оракула" - читать интересную книгу автора

Еще минут пять ушло на то, чтобы выбрать все остальное, после чего я
выложил свои сокровища на прилавок. Хозяин встретил меня очередной дежурной
улыбкой и начал пробивать в кассе одно наименование за другим. Дойдя до
синей тетради, он помедлил и пробежался пальцами по переплету. Это был жест
ценителя, оглаживающего красивое тело.
- Отлично, - сказал он с сильным акцентом. - Больше нет. Португалия -
все. Очень грустно.
Я ничего не понял, но вместо того, чтобы приставать с расспросами, я
пробормотал что-то насчет тетради, дескать, как просто и мило она оформлена,
и сменил тему:
- Недавно открылись? У вас тут все новенькое.
- Один месяц, - ответил он. - Десятое августа, большой день.
На этих словах он будто привстал и по-военному выпятил грудь, но стоило
мне поинтересоваться, хорошо ли идут дела, как он сразу положил тетрадь и
покачал головой:
- Не хорошо. Много огорчаться. Приглядевшись, я понял, что он старше,
чем я думал, лет тридцать пять, если не все сорок. Я сказал, что, мол, надо
подождать, немного терпения - и дела пойдут на лад, но он снова покачал
головой:
- Я так хотел магазин. Ручки, бумага - американская мечта. Бизнес для
всех, правильно?
- Да, - согласился я, по-прежнему не вполне его понимая.
- У всех есть слова, - продолжал он. - Все записывают. В моих тетрадях
школьники делают уроки, учителя ставят отметки. В моих конвертах посылают
любовные письма. Гроссбух для бухгалтер, блокнот для шопинг, еженедельник
для деловой человек. Это важно, и я счастливый и гордый.
Он произнес свой маленький спич с такой торжественностью, с таким
чувством своего предназначения, что, не скрою, я был тронут. Торговец
канцелярскими принадлежностями, рассуждающий о метафизике бумаги и
представляющий себя важным звеном мироздания! Пожалуй, в этом было что-то
комическое, но мне и в голову не пришло посмеяться.
- Хорошо сказано. Не могу с вами не согласиться.
Комплимент, похоже, несколько взбодрил его. Губы его тронула улыбка, он
кивнул и пробежался пальцами по клавишам кассы.
- Бруклин, много писателей, - заметил он. - Целый квартал. Для бизнеса,
наверно, хорошо.
- Наверно, - согласился я. - Беда в том, что большинство писателей -
люди безденежные.
- А! - Тут он оторвался от кассы и широко осклабился, обнажив ряд
кривых зубов. - Вы тоже писатель!
Я решил поддержать его шутливый тон:
- Никому ни слова. Это мой маленький секрет. Я вроде не сказал ничего
особенного, но моему собеседнику эти слова показались столь уморительными,
что он едва не упал со стула. Его смех, нечто среднее между речью и пением,
вырывался из горла короткими очередями, такое музыкальное стаккато:
ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха.
- Никому ни слова, - повторил он, отдышавшись. - Маленький секрет,
только вы и я. Рот на ключик. Ха-ха-ха.
Он пробил последние товары и сложил все в большой пластиковый пакет.
Лицо его снова обрело серьезность.