"Мария Оссовская. Рыцарь и Буржуа (Исследования по истории морали) " - читать интересную книгу автора

ради своей госпожи // Тот, кто стал ей мужем или возлюбленным. // Иначе она
будет вправе разлюбить // Лишенного славы и доблести" Цит. по: Cohen G.
Ор. cit., p. 98..
В "chansonsde gestes" (героических поэмах) женщина еще не играет
заметной роли. Лишь с куртуазным романом XII века приходит во Францию
обожание женщины. В "Крестоносцах" Сенкевича оно изображается как новинка,
принесенная с Запада. Мацько из Богданца, еще не знакомый с ней, пожимает
плечами, видя, как Збышек дает обет у ног Дануси.
Это явление тем любопытнее, что в культурах, где человек прокладывает
себе путь мечом, женщины обычно ценятся не слишком высоко. Нет ни малейших
следов поклонения женщине у древних германцев, если верить описанию их
нравов у Тацита. В кодексе самураев, который часто сравнивали с кодексом
европейского рыцарства, женщина вообще не берется в расчет. К рыцарскому
кодексу обычно возводят понятие галантности. Монтескье определяет
галантность как любовь, связанную с понятиями опеки и, силы, точнее, не
столько любовь, сколько "нежную, утонченную и постоянную видимость любви".
Это поклонение, или галантность, иногда объясняют улучшением положения
женщины в XII веке: как раз тогда жена сеньора получила право управлять
владениями мужа в его отсутствие, а также право приносить ленную присягу
См.: Duby G., Mandrou R. Historia kultury francuskiej. Warszawa, 1965, а
также: Frappier J. Crйtien de Troyes. Paris, 1957, p. 14.. А. Озер в своей
истории искусства также считает культ женщины свидетельством улучшения ее
положения в обществе.
Я думаю, что этот культ следует рассматривать скорее как игру, в
которой женщина получает "пинок вверх". В мире, которым правит насилие,
женщина по-прежнему зависит от опеки мужчины. "Слуга в любви, господин в
браке" - так определяет эту ситуацию М. Гривс См.: Greaves M. The blazon of
honour. London, 1964.. Рукоприкладство было делом обычным, до сломанного
носа включительно. Супружеская неверность, которая у мужчин разумелась сама
собой и отнюдь не наносила ущерба их достоинствам, у женщин наказывалась - в
легендах эпохи - сожжением на костре. Правда, когда виновную с распущенными
волосами и в холщовой рубашке вели к месту казни, в последнюю минуту обычно
появлялся рыцарь на борзом коне, готовый мечом доказать любому ее
невинность, причем невинность эта, вопреки всякой очевидности, оказывалась
бесспорной.
Большая часть гипотез относительно культа женщин, о котором идет речь,
принимала его всерьез. Одни видели тут распространение долга верности
вассала своему сюзерену на жену сюзерена. Другие утверждали, что этот культ
придумали и поддерживали сами женщины: воспользовавшись частыми отлучками
мужей, они узурпировали полагавшуюся тем от вассалов верную службу. В пользу
этой гипотезы говорит то, что легенда, изображавшая далеко идущую покорность
мужчины женщине, была инспирирована женщиной. Я имею в виду "Ланселота, или
Рыцаря Телеги", написанного Кретьеном де Труа по заказу Марии Шампанской,
которая ему покровительствовала См.: Frappier J. Etudesur la Morte du Roi
Artu. Paris, 1936, p. 92.. Наконец, третьи, держась поближе к земле,
возникновение этого культа приписывали странствующим менестрелям:
путешествуя от замка к замку, они восхваляли хозяйку (муж которой обычно
отсутствовал) в расчете на службу при дворе или хотя бы на добрый прием и
подарки перед отправлением в дальнейший путь. Таким отношением "снизу вверх"
способствовало как будто и то, что странствующие менестрели происходили по