"Лев Самойлович Осповат. Гарсиа Лорка " - читать интересную книгу автора

кольца, зазвенев, покатились от запястий к локтям. "Нравятся тебе мои
браслеты? - спросила она, перехватив взгляд мальчика. - А знаешь, из чего
они сделаны? Из луны! Ты когда-нибудь думал, куда девается луна каждый
месяц? Ее ловят мои братья-кузнецы, они умеют ковать всякие украшения... Ну,
а теперь слушай: создавший все на свете создал розу вместе с колючкой. Они
всегда вместе - радость и страдание. Тот, кто ищет одно без другого, умрет
дурной смертью, маленький Федерико!" Грудной, вкрадчивый голос приятно
щекотал слух, наводил дремоту. Федерико мало что понял, вот только слово
"смерть" опять резнуло его, и ему захотелось спросить волшебницу об этой
тайне. Что значит "дурная смерть" - или есть еще другая, хорошая? Но тут
прибежала няня, пронзительно кудахтая. Окаянные цыгане, нет на них погибели,
шатаются по дворам, только и ищут, чего бы стянуть! Ну, чего привязалась к
ребенку, бесстыжая, или сглазить задумала? Волшебница оказалась доброй, она
не заставила няню остолбенеть, не превратила ее в лягушку, даже не удостоила
ответом, а просто поднялась и поплыла, покачиваясь, на улицу. Няня
напустилась на Федерико: почему он сразу ее не кликнул да что наговорила ему
эта ведьма? Но он только молчал, уставившись в землю. Ночью он проснулся.
Лунный свет стоял в комнате. От этого ли света или от грустной прозрачной
музыки, лившейся из гостиной, было нестерпимо жаль себя, жаль всех, и
казалось, будто что-то большое не помещается внутри. Огромная апельсиновая
луна смотрела в окно, слегка покачиваясь в такт музыке, и эти волны
подносили ее все ближе, ближе... И вот она уже спускается с подоконника,
шурша своими пышными юбками, сверкающая улыбка пересекает смуглое лицо.
Музыка плачет и ликует, подступает к самому горлу, требует немедленных и
прекрасных поступков. Нет, он не позволит кузнецам тронуть это лицо, он
спасет ее. Беги, луна, беги! А, она хочет, чтобы Федерико бежал с нею вместе
на небо... Но ведь на небо - это значит умереть, почему же ему не страшно, а
радостно? Заслышав не то вскрик, не то всхлип, донья Висента обрывает игру и
торопливо входит в комнату. Нет, ей показалось. Мальчик спит. В лунном свете
блестит мокрая дорожка на щеке.
7 Жить становилось все интересней. Старая Марикита втаскивала в кухню свою
корзину. Пока мать торговалась с ней, покупая спаржу и дикий салат, старуха
успевала рассказать о многом. Например, о том, как однажды, еще девчонкой,
она видала самого Сант-Яго. Ровно в полночь он летел на белом как снег коне
по звездному июльскому небу, и сотни ангелов неслись за ним. Или о трех
своих сыновьях - таких красавцев и храбрецов поискать было во всей округе!
Но двоих старших убили - подло, из-за угла. Убийц потом нашли, посадили в
тюрьму... но что тюрьма? Там курят, там пьют, там играют на гитарах! А два
моих цветка увяли, смолкли, могилы их заросли травой... Младший, Мануэль,
самый ласковый и веселый, пошел на войну и пропал где-то в далеких краях. И
все-таки материнское сердце знает: он жив, он вернется... Как-нибудь на
рассвете он подкрадется к родной хижине и швырнет в окошко целую охапку
маков, как делал еще мальчишкой. Либо отец, глянув в окно, за которым
свирепствовала осенняя непогода, ронял: "Ну и ливень! Словно в тот день,
когда застрелили Сафру и Кармону". Тут уж нужно было не отставать от него до
тех пор, пока он не сдастся и не присядет в свое любимое кресло. Сафра и
Кармона были бандолерос - разбойники, державшие когда-то в страхе всю
провинцию. Впрочем, не всю: бедных людей они не обижали, зато уж
ростовщикам, злым чиновникам, неправедным судьям не давали спуску.
Неразлучной парой они носились от селения к селению, всегда находя приют у