"Михаил Андреевич Осоргин. Свидетель истории" - читать интересную книгу автора

понимает, что нельзя.
Портфель отца Якова полон рекомендаций, бумажек с печатями, брошюрок
земского и епархиального издания, его собственных писаний и визитных
карточек с адресами. Кое-где, по городам, у верных и скромных людей,
хранятся его архивы: склады им же изданных книжек и тетради его дневников,
обернутые в бумагу, перевязанные аккуратной веревочкой и припечатанные его
печатью. А пишет отец Яков преимущественно краткие исследования о местных
обычаях, провинциальных памятниках старины, о кустарях, о ярмарках - и для
газет, и для издания книжечкой в знакомой типографии. Пишет путаным, узорным
почерком, со средней грамотностью, поповским стилем, со множеством пышных
прилагательных, но вещи не глупые и не пустые. Это как раз те самые листовки
и двухлистовочки, реже - поболе, которые, выйдя из-под неведомого пера в
незнаемых книгопечатнях, потом делаются библиографическими редкостями и
собираются такими же, как отец Яков, странными и любознательными человеками.
Отец Яков знает все типографии и всех маленьких издателей; и книжечек
выпустил не меньше двадцати, а статеек написал без числа. Любит и гонорар -
конечно, маленький, соответственный его стилю и его неизвестности.
Главная страсть отца Якова - сидеть за чаем в обществе просвещенных
людей и слушать их разговоры, своих замечаний не вставляя. Когда видит, что
его стесняются, отходит или совсем уходит; но к нему скоро привыкают, и
никогда никто не мог упрекнуть отца Якова в нескромности: сам слушает, но о
слышанном по чужим домам не переносит.
- Ну, а вы, отец Яков, как об этом думаете?
- Я-то? Мне думать не нужно, это дело не мое, дело светское, ваше дело!
Иногда проговаривается как бы невзначай:
- Был я в Питере и посетил знаменитого батюшку отца Гапона.
- Да что вы, отец Яков! Как же вы к нему добрались?
- Знакомые друзья помогли, отрекомендовали. Человек поистине
любопытный. Поглядел на него, послушал.
- А не боитесь, отец Яков? Ведь за такое знакомство и нагореть может.
- А что же я делаю, я только полюбопытствовал. Все же - собрат по
священной рясе, а его поступками я не интересуюсь, не мое дело. Я в прошлом
году и у самого министра Плеве побывал, ныне убиенного.
- А к нему как попали и зачем?
- Путем протекции. Имел к нему дело, хлопотал за малышей, за приютских
детей, о малой субсидии. Имел, конечно, записочку от сиятельной княгини, от
покровительницы.
- Ну и что же?
- А ничего. Интересно. Человек был важный и основательный. Надо их
смотреть, влиятельных личностей и правителей государства.
- Разговаривали?
- Разговор был малый, всего минутку побыл. А посмотреть любопытно.
Знаменитая была личность, историческая.
- Как же вы это так, на обе стороны: и у Плеве, и у Гапона?
- Какие же стороны? Для меня сторон нет, дело не мое. Для меня все люди
одинаковы. Это вы судите да сопоставляете, а мне все одинаково любопытно.
Все любопытно отцу Якову! Кипит Россия - и отец Яков стоит у котла со
своей ложкой, вынутой из всевмещающего портфеля. Вперед других не суется, а
если возможно, тихонько и неазартно зачерпнет похлебки. Лю-бо-пытно! Но в
общем - его дело сторона, он только частный наблюдатель жизни, смиренный