"Захар Оскотский. Последняя башня Трои " - читать интересную книгу автора

Этот лагерь ничуть не походил на сталинские и нацистские лагеря, какими
их показывают в исторических фильмах. Его не опоясывали заграждения из
колючей проволоки, не было никаких сторожевых вышек. По периметру жилых
кварталов тянулась только символическая черно-зеленая полоска кустарника.
Границы лагеря никто не охранял. Уйти отсюда, преодолеть сотни километров
полупустыни, жаркой, почти безводной, и так было невозможно. Впрочем, если
бы вокруг даже цвели сады и били источники с ключевой водой, никто из
содержавшихся в лагере подопечных все равно не попытался бы сбежать.
Огибая лагерь, Беннет почти с геометрической точностью держался в
нескольких сотнях метров от его внешней кромки (возможно, подлетать ближе
просто запрещалось). Вертолет опускался. В самом лагере можно было уже
разглядеть муравьиное копошение обитателей в проходах между стекловидными
павильонами. А прямо под нами проплыли приземистые бетонные купола
УТС-электростанции. В стороне открылись уходящие за горизонт зеленые
квадраты полей с искусственным орошением. Кое-где по ним, точно красные
божьи коровки, ползли трактора и грузовики. Большую часть продовольствия для
населения лагеря выращивали на месте.
Неожиданно внизу замелькали бесконечные прямые ряды каких-то, как мне
показалось в первое мгновение, одинаковых пеньков. Словно остатки правильно
посаженного, а потом исключительно ровно срезанного леса. Я догадался: это -
кладбище. В лагере Сиснероса не было крематория, здешних подопечных, уважая
их религиозные традиции, хоронили в земле.
Под нашим вертолетом понеслись плиты аэропорта. Сбоку на полосе,
распластав гигантские крылья, стояли два транспортника, полуторатысячетонные
"Боинги-Карго". За ними - несколько самолетов поменьше и с десяток
вертолетов. Беннет завис прямо перед командным пунктом - стеклянной
башенкой, над которой развевался голубой флаг ООН. Плавно опустился на
полосу, выключил двигатель.
Мы расстегнули ремни, открыли дверцы, в кабину хлынула африканская
жара. Я сбросил откидную ступень и спустился, как мне показалось, прямо на
сковородку: накаленный бетон аэродрома припекал ноги даже сквозь обувь.
Со стороны башенки к нам приближалась группа встречающих. Впереди шел
высокий краснолицый полковник, следом - несколько офицеров, среди которых я
заметил и женщин.
Беннет пожал полковнику руку и сказал:
- Привет, Микки!
- Привет, Уолт! Плановая проверочка? Будешь опять соби-рать жалобы у
этих стариков? Поедем сначала ко мне в штаб. Отдохнешь, примешь душ.
- Микки, - сказал Беннет, - я недоволен тобой.
Полковник вздохнул:
- Понимаю.
- Слишком много самоубийств, Микки. Две с половиной ты-сячи за один
прошлый месяц! Если об этом узнают в Совете Безопасности, с тебя сорвут
погоны, а меня вытащат в Нью-Йорк и прямо перед зданием ООН распилят ржавой
пилой.
- Черт возьми, - воскликнул полковник, - я же не могу запретить этим
проклятым арабам вешаться! Сколько раз я просил, чтобы мне разрешили
поставить приборы наблюдения в жилых помещениях!
- Микки, - сказал Беннет, - не воображай себя комендантом концлагеря!
Эти люди - не заключенные, а подопечные. По закону они пользуются всеми