"А.А.Осипов. Откровенный разговор с верующими и неверующими" - читать интересную книгу автора

богодухновенности Библии. Студенты ленинградских духовных школ, думается,
вспомнят, как часто я говорил на лекциях и уроках: "По учению православной
церкви" или: "Православное богословие считает". Это я делал в каждом случае,
когда внутренне не мог согласиться с тем учением, которое, как профессор
православной школы, обязан был раскрывать и освещать учащимся. И вот именно
тогда еще я, самостоятельно занимаясь проблемами библеистики, увидел из
доводов и открытий подлинной науки, что Библия составлялась постепенно,
развивалась в процессе исторической жизни еврейского народа век за веком,
что отдельные книги ее принадлежат совсем не тем авторам, которым их
приписывает традиция. Я увидел, что в Библии, - несомненно, нужном для
исторической науки памятнике древней письменности, - сложно переплетаются
мифы и сказки Древнего Востока, летописные и фольклорные предания, образы
древней литературы и поэзии, магические заговоры эпохи человеческой дикости
- словом, что она не имеет ничего общего с откровением бога на земле.
Начавшийся в Эстонии в 1936 году расцвет национализма вынудил меня
покинуть университет. Я получил русский приход в Таллине, преподавал на
русских частных богословских курсах, продолжал писать и печататься, но в
моей душе жила глубокая неудовлетворенность.
А затем началась Великая Отечественная война. Год в Советской Армии,
демобилизация и работа священником в Перми. В конце войны меня перевели в
освобожденный Таллин. В 1946 году я узнал о готовящемся открытии
Ленинградской духовной академии. Осенью я уже был в Ленинграде, чтобы начать
работать профессором кафедры священного писания Ветхого завета. На меня
возложили еще должность инспектора (проректора) академии.
Инспекторствовал я три года и год был "врио" ректора. Я навидался
косности, ограниченности, тупости кастового духовенства и хотел воспитывать
новых будущих служителей церкви всесторонне развитыми, далекими от
суеверного фанатизма, наставниками в доброй активной жизни и здоровой
нравственности. При мне воспитанники ходили в театры, устраивались
постоянные киносеансы, поощрялось чтение художественной литературы,
проводились лекции по общеобразовательным и политическим вопросам, вечера
вопросов и ответов.
Результатом были крупные неприятности: я-де веду слишком светскую
линию, мало внимания отдаю постам и бдениям... Надо, чтобы воспитанники
жили, по существу, одной святоотеческой литературой и были вместе с
пресловутыми "святыми отцами" людьми, стоящими на уровне культурного и
научного развития первых пяти веков нашей эры. Я подал в отставку с поста
инспектора.
Я не отметил, что по возвращении в освобожденный Таллин я не нашел свою
семью. Запуганная фашистской пропагандой и получив ложные сведения о моей
смерти, моя жена с двумя дочерьми выехала в Германию. Позже я узнал, что она
развелась со мной и, выйдя замуж, увезла моих детей за океан. В 1951 году я
вступил во второй брак. Мне пришлось за это испытать немало упреков от
фанатиков. Находились церковные руководители, которые всерьез мне говорили:
"К чему вам брак, живите, с кем хотите. Вы же не старик. Это вам простят,
только бы все было без шума. Но канонов не нарушайте..." Я же хотел и в
личной жизни быть честным человеком... Это, по-видимому, понял и патриарх. Я
подал прошение о снятии с меня сана. Но, увы, и это не избавило меня от
рясы. Патриарх, не желая подавать другим примера к снятию сана, предпочел
оставить меня в академии профессором и "под вечным запрещением в