"А.А.Осипов. Откровенный разговор с верующими и неверующими" - читать интересную книгу автора

людям? Да, говорят, людям! Это психологически настраивает, смягчает, создает
настроение. Для чего? Разве влияет эта мишура на души? Да сколько раз я еще
в те годы слышал от людей, что вся театральность богослужений их только
отвлекает от молитв, и они предпочитают ходить в храмы в будние дни, когда
все проще и беднее... А архиерейские службы! Кому там молятся? Богу? Нет! На
этих службах богу полагается каждый раз по три каждения, а епископу по
девять! Перед "святыми тайнами тела и крови христовых" - по три, а архиерею
или патриарху - по девять. Какой-то гимн низкопоклонства, возведенный в ранг
священнодействия.
Таковы были мои "но". И с ними я тоже пошел к духовнику. Об
архиерейских службах он сказал мне, что сам их не любит и что это в церквах
дурное наследие Византии. А о службах я услышал опять: "Люди привыкли к
этому, это вошло в плоть и кровь. Стало обычным. Люди все равно стоят, не
задумываясь над сущностью происходящего. Они простодушно считают, что так
нужно богу. Не надо расшатывать их веру. Смиряйся! Не мудрствуй лукаво!" И я
смирился.
И, сказав себе, что, очевидно, не дорос еще до понимания того, что меня
смущает, сказал: "Да!" С этого времени в РСХД на меня обратили особое
внимание. Я стал выступать устно и в печати, сотрудничал в журнале
"Православный собеседник". До 1940 года мною было опубликовано несколько
книжек и брошюр, около шести десятков статей, проповедей и заметок. Очень
умный человек, магистр богословия Богоявленский начал следить за моим
чтением. Кроме богословия он рекомендовал читать научно-популярную и
художественную литературу. "Человек-пастырь должен быть разносторонне
образованным человеком, тогда он сумеет удовлетворить запросы простого и
интеллигентного человека!" Спасибо ему за это. Это помогло мне накоплять
знания, которые послужили для пересмотра всех основ моего
религиозно-философского мировоззрения.
С января 1931 года я стал студентом православного отделения
богословского факультета Тартуского университета. Комнату я снял у местной
дьяконицы в церковном доме. Тут я впервые познал ужасный мир кастовой
духовной среды со всем ее убожеством, с низменностью круга интересов, мелким
кипением страстей. Как это не убило во мне веры? Опытные лекторы РСХД, зная,
что мы, молодые, рано или поздно заметим, как далеко расходятся в жизни
церкви учение и его осуществление, упорно внушали нам мысль, разработанную
философом Бердяевым, о достоинстве христианства и недостоинстве христиан...
т. е. нельзя судить по делам верующих о самой вере. Теперь я спрашиваю в
ответ на такое заявление: а в чем тогда правда религии на земле? Ведь любое
дело должно оправдываться практикой, а иначе это не дело, не учение, а
мираж, ничто! Но для молодого студента тех лет аргумент Бердяева казался
сильным. По окончании университета я написал диссертацию, и мне была
присвоена степень магистра богословия.
Еще в 1932 году я с группой других студентов порвал с РСХД,
руководитель которого в Прибалтике И. А. Лаговский начал активно проводить
антисоветскую политику и вербовать среди членов боевиков и
политпропагандистов. Быть врагом своей родины я не хотел. Меня оставили при
университете в аспирантуре.
Моя работа при университете продолжалась полтора года. В этот же период
и было положено начало моему постепенному отходу от веры. Занимаясь
изучением Библии, я прежде всего столкнулся с проблемой так называемой