"Владимир Осинский. Слишком много воображения" - читать интересную книгу автора

в том смысле, что к баклажанам у него идиосинкразия, но чувство вины и стыда
кольнуло тогда и, оказывается, осталось, раз вот теперь вспомнил... Между
тем он почти не пользовался тем магазином; возможно, вследствие
непритязательности, привычки довольствоваться необходимым, да и много ли
надо одинокому пожилому человеку... А вот сын и особенно невестка частенько
ненавязчиво намекали: хорошо бы что- нибудь взять для малыша - и приходилось
брать. Он пообещал мстительно: как уйду на пенсию... Внутренне
встряхнувшись, вернулся к "Троянскому коню" и дальше перечитывал его с
карандашом в руке - вычеркивал, правил, переставлял абзацы, не отдавая себе
отчета в этом, а когда заметил, то с недоумением уставился на подчинившуюся
профессиональной привычке руку. Зачем?.. Нет, конечно, рассказ не для печати
- во всяком случае, для его газеты он явно не годится.

...Никто из жителей Утилиборга не заметил, когда это началось. Ни к чему
было задаваться праздными вопросами. Вопросы требуют ответов, если надобно
выяснить, почему плохо, - и устранить причину. У них же все шло хорошо,
лучше не бывает. Нежданно-негаданно город попал в полосу сплошных удач,
невиданного расцвета, беспрецедентного благополучия, обогащался со сказочной
быстротой и легкостью.
На первых порах резко возросло количество выгодных сделок, успешно
проворачиваемых афер, крупных и мелких обманов, головокружительных шулерских
выигрышей - любых операций, направленных на приобретение и накопление.
Спустя короткое время процесс вступил в качественно новую стадию. Если б
утилиборжцев могло заинтересовать что-либо, не имеющее непосредственного
отношения к стяжательству, они бы обратили внимание на некую странность: не
стало пострадавших, лишившихся благ в результате перехода последних в
собственность другого. Какой-нибудь неудачник, скажем, проигравшийся в карты
вчера, сегодня срывал втрое больший куш; мизерный остаток акций, разоривших
биржевика, незамедлительно приносил ему прибыли, о которых и не мечталось;
пойманный за руку взяточник (время от времени власти приличия ради решались
на такой шаг) на полпути к месту заключения необъяснимо и внезапно получал
столь внушительное новое подношение, что хватало и от тюрьмы откупиться и
пополнить вклад в банке... (В этом месте темпераментный Радий Кварк опять не
выдержал, призвал читателя - "коль скоро подобные упражнения могут доставить
ему радость" - самостоятельно домысливать аналогичные примеры, и редактор,
улыбнувшись максимализму молодого человека, аккуратно вычеркнул язвительный
абзац.)
Наконец настал черед третьей стадии: для Утилиборга начался золотой век.
Увы, он не был отмечен расцветом наук и искусств, а его обитатели ни в
малейшей мере не приблизились к богоподобию. Но заботы, огорчения, беды,
невзгоды и впрямь ушли в небытие. Незачем стало хитрить, ловчить, лгать,
воровать, чего- либо добиваться, что-то преодолевать - все само шло в руки.
Достаточно было помечтать перед сном о настенном телевизоре с дистанционным
управлением, стереофоническом радиокомбайне, автомашине новейшей модели, в
том числе иномарки, бесплатной или льгот-нон путевке на популярный курорт,
круизный лайнер, о кетовой икре, крабах, связке воблы, твердокопченой
колбасе, модном платье, загородном коттедже, благосклонности кинозвезды,
доходном месте (далее следовало полюбившееся автору сардоническое обращение
к читателю) - и наутро, самое позднее через денек-другой, утилиборжец
получал вожделенное благо.