"Джон Осборн. Оглянись во гневе (Пьеса в трех действиях) " - читать интересную книгу автора

Джимми. Она к чему хочешь привыкнет. Если бы она умерла и очнулась в раю,
то, наверное, уже через пять минут чувствовала бы себя как дома.
Клифф (передавая Элисон брюки). Спасибо, дорогая. Дай мне, пожалуйста,
сигарету.
Джимми. Не давай ему.
Клифф. Я не могу больше выносить вонь от твоей трубки. Мне нужно закурить
тоже.
Джимми. А мне кажется, доктор запретил тебе курить.
Клифф. Заткнется он когда-нибудь или нет?
Джимми. Ладно, валяй. Вот где твоя язва! Добивайся приступа, если тебе так
хочется. Я умываю руки. Все, умываю руки. Надоело заботиться о других. Себе
дороже.

Элисон дает Клиффу сигарету. Они закуривают, и Элисон опять начинает
гладить.

Никто ни о чем не думает, всем все равно. Нет ни веры, ни убеждений, ни
малейшего душевного подъема. Так очередной воскресный вечер.

Клифф, в трусах и свитере, снова садится в кресло.

Джимми. Хоть бы концерт какой-нибудь послушать. (Поднимает с полу
радиопрограмму.) Слушай! (Толкает Клиффа ногой.) Поставь чаю.

Клифф ворчит в ответ, он снова погрузился в чтение.

Ага, вот. Воан-Уильямс. [Р. Воан Уильямс (1872-1958) - английский
композитор, собиратель и исследователь музыкального фольклора.] Это уже
почти удача. Сильное, простое, английское. Вообще-то среди людей моего толка
горячих патриотов не найдешь. Кто-то сказал... как же это... "наша кухня из
Парижа". Смешно! "Политика из Москвы, мораль из Порт-Саида". Что-то вроде
этого. Кто же это сказал? (Пауза.) Впрочем, для тебя это имя все равно будет
звук пустой. Очень неприятно сознавать, но я иногда хорошо понимаю, что
должен был чувствовать ее папаша, вернувшись из Индии после долголетней
отлучки. Ведь какая была у них там завидная жизнь! Домашнее печенье, крокет,
светлые мысли, белые костюмы. Круглый год июль, чуть не сутки напролет
солнце, изящные книжечки стихов, хрустящее белье, крахмальный аромат.
Сплошная романтика! Липовая, конечно. Ведь когда-нибудь должен идти дождь. А
все-таки мне этого жаль, даже фальшивого. Если нет своего мира, то неплохо
пожалеть о чужом, пусть ушедшем. Видимо, я становлюсь сентиментальным. Но
должен сказать, что в американский век довольно скучно жить, если ты сам не
американец, разумеется. Возможно, наши дети сплошь станут американцами. Это
мысль, а? (Толкает Клиффа, кричит.) Я говорю, это мысль!
Клифф. Серьезно?
Джимми. Что ты сидишь, как мешок? Я думал, ты согреешь чаю.

Клифф ворчит.

(Поворачивается к Элисон.) Что, твой Вебстер появится сегодня вечером?
Элисон. Может, заскочит. Ты знаешь, какой он.