"Фаина Марковна Оржеховская. Шопен " - читать интересную книгу автораиспанские графини ни с того, ни с сего распространили слух, что приезжая
дама из Варшавы и ее очаровательные подростки - отпрыски старинного французского рода, которые очутились в Польше не по своему желанию, а "сами понимаете отчего: Наполеон не любил знати!" Фридерик упросил - мать не лишать его развлечения и не опровергать эти слухи. И они с Эмилией принялись играть роли "отпрысков"- это заменяло им домашние любительские спектакли, где они так успешно применяли свои актерские способности. Они стали держать себя замкнуто и таинственно, говорили только по-французски и интриговали графинь намеками на трагические обстоятельства, приведшие их в Польшу. Иногда они произносили фразы вроде: "Бедные изгнанники не могут себе позволить..." Как ни была польщена пани Юстына, как ни пришлась ей по сердцу эта игра, она в конце концов забеспокоилась: - Не слишком ли вы расшалились, дети? А вдруг узнают? - Что же, собственно, узнают? - хладнокровно спрашивал Фридерик. - Узнают, кто мы такие. - А кто ж мы такие? Миля смеялась. - В самом деле, кто мы такие? - Ах, господи, они узнают, что мы вовсе не французы! - А разве папа не француз? А наша фамилия? - Не аристократы! - А разве ты не аристократка? Но пани Юстына все-таки спросила своих графинь, чем вызваны их предположения. - Ну что вы, мадам! - отвечала старшая графиня, более чопорная и требовательная насчет светского этикета. - Вы, без сомнения, привыкли к высшим сферам. У ваших детей такие тонкие черты лица, такое врожденное изящество и... манеры! В среднем сословии никогда не встретишь таких детей! испанские графини еще крепче утвердились в своем мнении. Все это было бальзамом для сердца пани Юстыны, но Фридерику наскучили графини, и он решил, что затянувшийся водевиль, как и всякое представление, должен иметь развязку и притом поучительную для зрителей. Он сговорился с Эмилией, и та в присутствии обеих графинь напомнила матери, что пора вернуться домой - помочь отцу принять учеников. - Ведь наш папа учитель, - пояснила Эмилия. - И был им всегда, - с готовностью прибавил Фридерик, - наш дедушка сам работал и не оставил средств! Пани Юстыне не сиделось на месте. Но все обошлось. - Если вам угодно сохранить инкогнито, - с достоинством сказала старшая графиня, - мы не смеем на него посягать! Незадолго до отъезда настроение омрачилось: Эмилия вдруг сделалась молчаливой, скрытной, хотя внешне она как будто и поправилась. Фридерик не расспрашивал ее: он чувствовал, что сестра перестала быть его товарищем и начала жить своей, особой жизнью, оберегая ее от всех, главным образом от него и матери... И это внушало тревогу... Накануне отъезда вечером Фридерик и Эмилия заблудились в окрестностях, отойдя довольно далеко от города. Быстро стало темнеть, горы как будто надвигались на них. Оставив Эмилию у большого дуба, Фридерик пошел вперед, где открывалась широкая тропинка. Он окликнул пастуха, шедшего со стадом, и тот объяснил ему, как вернуться. Фридерик и сам увидал знакомый ему золоченый шпиль церкви. Когда он вернулся к сестре, уже стемнело. Но было видно, что Эмилия очень бледна. Она стояла, прислонившись к стволу дерева. Должно быть, |
|
|