"Фаина Марковна Оржеховская. Себастьян Бах " - читать интересную книгу автора

возможностью. Ни в Люнебурге, куда он уехал подростком, ни позже в Веймаре,
где он недолго служил в герцогской капелле, ему не приходилось пользоваться
этим благом - играть на органе так долго и беспрепятственно. Теперь он мог
упражняться ежедневно, кроме воскресений и праздников.
В восемнадцать лет Себастьян играл на трех инструментах: клавесине,
скрипке и органе. Орган привлекал его более всего. Недаром отцы церкви
прибегали к этому инструменту, чтобы усилить свое влияние. Орган звучал, как
целый оркестр! Самый его звук создавал впечатление неизбывной мощи.
Стихийность и сдержанность в равной степени удавались виртуозу, постигшему
тайны органа. Не позволяя Себастьяну вволю играть по утрам в пустой церкви,
начальство ограничивало его во время богослужений. Ему не раз указывали на
то, что церковный органист не должен воображать себя артистом. Если люди
приходят в церковь не молиться, а слушать музыку, то это уже само по себе
грех. Но так как доходы в церкви не уменьшались, а увеличивались после
появления нового органиста, то Баха пока не очень донимали запрещениями, и в
некоторые воскресные дни он мог радовать своих слушателей хоральными
прелюдиями и фантазиями свободного стиля.
Орган в арнштадтской церкви был не из лучших. Но Себастьян не
жаловался. Он знал свои собственные недостатки и мечтал о совершенствовании.
Совсем рядом, в городе Любеке, жил знаменитый органист Дитрих Бухстехуде,
тот самый, чьи токкаты Себастьян переписывал в детстве при свете луны. По
словам современников, Бухстехуде играл на органе еще лучше, чем сочинял. Он
умел "смешивать" органные регистры, подобно тому, как художники Возрождения
смешивали свои краски.
Себастьян твердо решил отправиться в Любек при первой оказии и хотя бы
послушать старого Дитриха, если нельзя будет поучиться у него.
Церковь нуждалась не только в органной музыке, но и в сочинениях для
хора и оркестра. "Любой сюжет может стать предлогом для музыки, лишь бы он
был человечным",- так думал Бах. И вскоре арнштадтцы услыхали его
"Пасхальную кантату", столь же необычную, как и его хоральные прелюдии. В
ней преобладал мотив скорби: тяжелая, как бы изнемогающия мелодия,
прерываемая паузами, словно вздохами, извиваясь, спускалась вниз. Кантата у
многих вызывала слезы, несмотря на то что исполнение певцов было не на
высоте.
Летом ненадолго приехал брат Якоб. Между ним и Себастьяном уже не было
той дружбы, которая связывала их в детские годы. Якоб не любил писать
письма. У него уже появились свои интересы, далекие от интересов младшего
брата. Тем не менее, Себастьян огорчился, узнав, что Якоб приехал ненадолго
перед своим отправлением в шведскую армию: он завербовался туда как полковый
гобоист. Но так как старший брат был доволен своей участью, то и младший не
предавался грусти. Он любовался рыжеволосым бравым Якобом, с удовольствием
слушал грубоватые, не лишенные хвастовства рассказы о его похождениях и под
конец посвятил ему фантазию для клавира, которую назвал "Каприччио * на
отъезд возлюбленного брата".
______________
* Каприччио - пьеса причудливого характера и свободного построения.

Это была импровизация, юношески вольная, может быть, несколько длинная,
с резкими контрастами, со смелыми звукоподражаниями и забавными названиями
отдельных частей - один из приступов веселья, порой настигавших серьезного