"Фаина Марковна Оржеховская. Себастьян Бах " - читать интересную книгу автора

"Знайте же, что эту безобразную псалмодию * я выбрал нарочно, чтобы
посмешить товарищей. И если это, по вашему мнению, достойно звания мастера и
награды, то я заранее отказываюсь от них!"
______________
* Псалмодия - мелодия псалма.

Как там было в действительности, неизвестно, но Гансу пришлось покинуть
судилище. В отчаянии он сознавал, что потерял невесту.
Но едва успел он выйти за ограду, как его нагнал незнакомый человек
весьма внушительного вида и, пристально глядя на него, сказал:
"Не вешай носа, парень. Ты пел очень хорошо, и если послушаешься меня,
то еще посмеешься над этими дураками!"
Ганс Вальтер оторопел. Он был родом из Чернолесья и слышал много
рассказов про колдунов, которые знают, где зарыты клады, и увлекают юношей
на погибель. Благочестивый подмастерье медленно перекрестился. Незнакомец
усмехнулся, но продолжал идти рядом как ни в чем не бывало. Он снова
заговорил, но без малейшей таинственности: не потрясал звенящим кошельком,
не упомянул о чудодейственном папоротнике, который расцветает раз в год и
зажигается в полночь, указывая запретные дороги. Он только попросил записать
пропетую на состязании и отвергнутую песню и дать ему на несколько дней.
Было бы еще лучше, если бы Ганс переложил эту песню для четырех голосов с
тем, чтобы мелодия осталась в верхнем голосе. "Она мне нравится,- сказал
незнакомец, - и, несомненно, понравится другим".
Смущенный Ганс обещал приготовить переложение песни к завтрашнему дню.
Незнакомец кивнул, сказал, что пришлет служку, и, простившись, ушел
восвояси.
Не ручаюсь, что ночью Гансу не снились монахи, которые крючьями тащили
его в ад. Да! Я забыл вам сказать, что его заказчик был духовное лицо и
носил рясу. Известно только, что весь следующий день Ганс был невесел. От
его девушки, Марты, не было никаких известий. Иоганн дважды прошел мимо ее
окон: она не показывалась. Придя домой, он занялся переложением песни, и
время пошло быстрее. Во время работы Ганс мог еще раз убедиться, что его
метчики были неправы. Вечером пришел мальчик-служка, унес исписанный листок,
и в течение нескольких дней Ганс ничего не слыхал о своем незнакомце.
В воскресенье он отправился в церковь. Луч солнца освещал кафедру и
людей, стоявших на возвышении рядом с пастором. Мужчины и женщины казались
особенно оживленными. Пастор начал свою проповедь.
То, что он читал ее по-немецки, а не по-латыни, не было новостью для
Ганса: уже несколько месяцев, по реформе Мартина Лютера, немцы молились на
родном языке. Но то, что произошло дальше, поразило нашего парня.
"Между людьми и богом нет посредников, - провозгласил пастор, -
молитесь от души своими словами и пойте песни, доступные каждому! Пойте
вместе с ними, - и он указал на четырех певцов, стоявших на возвышении, - я
думаю, поддержать их не составит для вас труда, ибо они лишь повторяют то,
что вам давно знакомо!"
Пастор дал знак квартету, и тот запел, а прихожане с готовностью
подхватили мелодию. И Ганс узнал свою собственную песню, которую он пел в
прошлое воскресенье на состязании, а затем переложил для четырех голосов!
Как сквозь туман он увидал свою Марту; она радостно кивала ему
издалека. Вот еще кто-то дружески улыбнулся, давая понять, что песня узнана.