"Свен Ортоли, Никола Витковски. Ванна Архимеда (Краткая мифология науки) " - читать интересную книгу автора

словом, восторг, а не лодка.
Но в отличие от коммерческих королей из Сити, британское адмиралтейство
косо смотрело на этот невзрачный утюг на углях, прячущийся среди громадных
белых лебедей его флота. Надо сказать, что для моряка стальная обишвка
представляет ощутимое неудобство. Из-за такого количества металла все
компасы сходят с ума. И что же? Фея науки снизошла на королевского астронома
Джорджа Эри и просветила его разум. В 1838 году он нашел способ
компенсировать магнитное возмущение, создаваемое обшивкой. И тремя годами
позже бронированная суперзвезда поднялась по реке Перль, сея такой ужас от
Кантона до Вампоа, что солдаты Поднебесной окрестили ее "кораблем
дьявола"... Так была выиграна первая опиумная война.
В этой истории уже содержатся все ингредиенты рецепта, пользовавшегося
впоследствии большим успехом: возьмите несколько новых технических решений,
пароходные колеса и бронированные башни и передайте их в руки нескольким
светлым головам, способным превратить их в орудие власти, пригодное для
извлечения прибыли. Добавьте доходный рынок по вкусу: рынок опиума был лишь
первым из многих. И разумеется, дело не обошлось без вмешательства
известного ученого, начальника королевской обсерватории Гринвича, - стало
быть, находящегося в прямом подчинении у адмиралтейства и имевшего главной
задачей межевание звездного неба в целях морской навигации. Вот с какой
натуры рисовал Пикок. Его угрызения не сочтешь неуместными - но есть ли за
что бичевать ученого? Неужели астрономы - это прячущиеся в тени виновники
воинственных порывов повелителей морей? Инженеры и хозяева заводов, где
начиналась эта смертоносная стальная стрела, - занимают ли они
привилегированные места на скамье подсудимых? Короче говоря, как опознать
отца монстра? Неужели доктор Франкенштейн? В чем же еще повинен этот
несчастный?!
Во время путешествия, позволившего "Немезиде" продемонстрировать свои
таланты, Пикок указал виновника: это наука. Изложенные сегодня с
минимальными изменениями, его взгляды никого бы не удивили. Потому что
главный вопрос, волнующий мир, далекий от научных изысканий, именно в том и
состоит: не состряпает ли наука нам монстра почище всех предыдущих. Страхи
преподобного отца Опимиана вовсе не утратили своей актуальности.
На протяжении всей этой книги мы играли с некоторыми концепциями,
олицетворяющими далеко выходящие за их пределы мифы, стараясь, понять тех,
кто эти концепции разрабатывал. К персонажам давних времен Архимеду и да
Винчи присоединилась внушающая доверие фигура Эйнштейна; НЛО тоже могут нас
ободрить, так как пришельцы из нашего (технологического) будущего
доказывают, что оно у нас, наверное, есть; за ними следуют хаос на крыльях
бабочки Лоренца и "принцип" неопределенности, светящейся в глазах кота
Шредингера. Сюда же можно было бы добавить немало других сюжетов, начиная с
динозавров, обладающих очарованием в меру своей монструозности и также
олицетворяющих миф о конце света, который предполагает их история. Но все
они демонстрируют обстоятельство столь же простое, сколь парадоксальное.
Наука и миф - вовсе не два чуждых друг другу мира. Если бы не было
мифологической и религиозной форм мышления, то не было бы и науки. Кеплер
был астрологом в не меньшей степени, чем астрономом[49]. Ньютон занимался
алхимией. Бор выбрал "средний путь" (путь дао), Шредингер прекрасно
разбирался в индуизме, и так можно нанизывать имя за именем - от Парацельса
до Гильберта, включая Гарвея и Глаубера, перечисляя тех, кто, веря в anima