"Свен Ортоли, Никола Витковски. Ванна Архимеда (Краткая мифология науки) " - читать интересную книгу автора

неужели столько усилий потребовалось, чтобы произвести несколько безделушек
вроде тех, что в изобилии стоят на каминной полке у бабушки с дедушкой?
За четыре века до этого соседи Палисси задавались тем же вопросом. Если
сегодня керамика возвращает себе репутацию авангардного, сверхпроводящего и
чреватого "нобелевкой" материала, то в 1550-е на нее смотрели как на
вспомогательный вид искусства, ради которого уж точно не стоило приносить в
жертву тепло семейного очага. Если взглянуть из XX века, подобный выбор
покажется еще более удивительным: в эпоху, когда Амбруаз Паре создавал
современную хирургию, а Коперник описывал небесные круги, Палисси усердно
мастерил тарелки, украшенные раками и змеями на позолоченной поверхности...
Он провел десять лет своей жизни, разбивая терракотовые горшки, покрывая их
мудреными смесями олова, сурьмы, осадочного пепла и перигорского камня,
конструируя стеклодувные печи, которым скармливал в качестве горючего
сначала столбы забора вокруг своего сада, а потом и столы, и дощатый настил
с пола.

Я иссушен и обессилен тяжелой работой и жаром печи; вот уже целый
месяц рубашка не высыхает на мне, и даже те, кто должны были бы мне
помогать, раззвонили по городу, что я сжег свой пол, из-за чего меня лишили
кредита и сочли безумным.

От одной неудачи к другой, от расплавившегося черепка к разлетевшейся
при детях с кормилицей печи, под насмешки соседей и упреки жены Палисси,
"вечно обремененный множеством забот", увязал в безнадежном поиске: поиске
белой эмали, которую он видел на одном кубке в Фаэнце. Эмали "такой красоты,
что с тех пор у меня разлад с собственными мыслями; я принялся искать эмали,
как человек, блуждающий впотьмах на ощупь".
Что это - любовь к искусству? Конечно, Палисси был художником,
покорителем тьмы, но ему нужно было подыскать себе и новую профессию:
"портретистам" и "стекольщикам" в 1540 году уже не платили. Убогой жизни на
выручку от продажи цветных стекол и написанных на заказ портретов Палисси
предпочел попытку занять вновь открывшуюся нишу: никто во Франции не знал
секрета итальянской керамики, и от богатых заказчиков не было отбоя. В самом
деле, когда он научился "плавить различные цвета на одном и том же градусе
огня" и нашел-таки секрет эмали (отчего испытал такую радость, словно
превратился в новое существо), его образ жизни заметно изменился. Коннетабль
Монморанси представил его двору, где Палисси назначили "устроителем садовых
ваз короля и королевы-матери". Мораль ясна, но сказка на этом и закончилась.
Палисси имел неосторожность перейти в протестантство накануне
Варфоломеевской ночи. Он спасся благодаря высокому заступничеству, но кончил
жизнь в мрачных застенках Бастилии, откуда его не вызволил даже визит короля
Генриха III.
Если бы не эта фатальная ошибка, судьба Палисси могла бы служить живым
примером того, что будущее за смелыми, что кто ищет - тот найдет (особенно
если воспользуется экспериментальным методом) и что для мужественного сердца
нет ничего невозможного. Разве не говорил он сам: "Надо быть
целеустремленным, проворным, разносторонним и трудолюбивым"? То, что история
сохранила лишь самый минимум сведений о нем, по-настоящему несправедливо.
Наука Палисси вовсе не сводилась к отысканию секрета производства эмалей, а
шла к построению "искусства земли", превращая его в предтечу современных