"Ганс-Йозеф Ортайль. Ночь Дон Жуана " - читать интересную книгу автора

- Как тебя зовут? Имя-то у тебя есть?
- Меня зовут Пауль, ваше сиятельство.
- А меня зовут Джакомо, синьор Джакомо.
- Да, ваше сиятельство.
- Нет, не ваше сиятельство, не называй меня так. Только синьор Джакомо,
ты понял? А я стану называть тебя Паоло, так легче произносить.
- Я понял, синьор Джакомо.
- Ты из деревни, Паоло?
- Да, синьор. Мои родители рано умерли, и я попал в сиротский приют.
- Чему же там учат?
- Играть на валторне.
- На валторне? Ты хочешь сказать, что умеешь играть на валторне?
- Да, синьор, и даже очень неплохо. Я тоже играю в капелле его
сиятельства графа. Вот уже четыре года.
- Сколько же тебе лет?
- Девятнадцать, синьор. Его сиятельство граф оплатил мое обучение. Так
поступают многие господа, потому что у большинства из них есть своя
собственная капелла или даже целый оркестр.
- Валторна - благородный инструмент, Паоло. Мне нравится валторна. Весь
этот грохот духовых инструментов за окном просто ничто по сравнению с игрой
на валторне. Ты согласен со мной?
- Благодарю вас, синьор Джакомо, вы очень добры.
- Думаю, Паоло, мы найдем общий язык. Давай начнем сегодняшний день с
превосходного завтрака.
- Конечно, синьор Джакомо! Я уже лечу на кухню.
Казанова улыбнулся. Парень успел добежать до двери.
- Постой, постой же! Что ты собираешься принести мне с этой кухни?
- Завтрак, синьор.
- Завтрак? И что же подают на завтрак?
- Кофе, синьор Джакомо, хлеб, масло, может, немного сыра и пару яиц.
- Паоло, тебе все же придется поучиться, многому поучиться. Я хочу
кофе, только он должен быть черным и крепким. Хлеб тоже неси, но пусть он
будет мягким, свежим, сладковатым на вкус. Еще сливочное масло и три яйца
всмятку. Я хочу апельсинового желе, из цедры, потому что в Праге желе
слишком сладкое. Здесь в нем ничего не смыслят. Все это поставишь на
небольшой столик. Это закуска для возбуждения аппетита. Когда у меня
появится аппетит, я пересяду к большому столу. Там я приступлю
непосредственно к завтраку: несколько сарделек, немного вчерашнего жаркого,
черные оливки, выдержанный, слегка полежавший сыр и ржаной хлеб с орехами.
Не помешает и бокальчик вина. Ну, теперь иди!
Паоло замешкался, но затем поклонился и исчез за дверью. Казанова встал
с постели и, одеваясь, стал ходить взад и вперед по комнате. В этом крыле
дворца не было никого, кроме него. Комнаты были очень большими, как будто их
создали специально, чтобы ему угодить. В лучшие времена он часто жил в таких
покоях. В Париже, в Лондоне, во многих столицах по всему миру. Конечно,
комнаты во дворце графа Пахты были теснее, порой они угнетали, но в Праге
лучших и не сыскать. Прагу нельзя было сравнивать с Парижем или Венецией.
Вообще-то Прага была провинциальным городком, а ее самые величественные
строения напоминали разве что венскую архитектуру.
К счастью, Казанова давно был знаком с графом Пахтой, поэтому ему не