"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - синьор (Ричард Длинные Руки #4)" - читать интересную книгу автора

Оглядел, как я одеваюсь, спросил с подозрением:
- Что это у вас, сэр Ричард, глаза сонные и вся спина исцарапанная?
- Ага, - ответил я, - всю ночь не спал... спину царапал. Ночь обнажает всю
порноту чувств, сэр Сигизмунд. Господь, он мудро понимал, что мы - свиньи,
не сможем все время быть чистыми и ясными, потому и создал ночь, чтобы
человек немножко выпускал из себя скота и давал ему малость порезвиться. В
этом нет ничего страшного, господь понимает, что мы не можем без грешков,
важно лишь, чтобы ночь не тащили в день, понимаешь?
Он смотрел обалдело, помотал головой.
- Нет.
- Скота надо выдавливать из себя постепенно, - терпеливо объяснил я. - В
смысле грехи. А то были одни наивные души, что хотели сразу целую страну,
да еще такую огромную, разом в царство небесное... Теперь заново
капитализм строят.
Мы позавтракали, как обычно, холодным мясом с хлебом, закусили сыром и
запили холодной ключевой водой. Кони вроде бы не голодные, Сигизмундов всю
ночь хрустел сочной травой, а мой прибежал на свист, облизываясь, как
волк. На морде кровь, похоже, охотился.
Сигизмунд поехал впереди, угрожающе выставив копье, длинное, как бревно
шлагбаума. Доспехи блестят тускло, над головой Балтийское море - серое,
свинцовое, огромные волны неторопливо двигаются, догоняют одна другую и не
могут догнать, северная часть неба вообще черная, непроницаемая, как
туманность Угольный Мешок, дальше переходит в эту свинцовость. Я
представил себе, как происходит всемирный потоп: просто стоит этой массе
воды обрушиться вниз. Что только ее удерживает?..
Так двигались до полудня, уже подумывали о привале, кони устали, Сигизмунд
вздернул голову, словно просыпаясь от сна, сказал с радостным удивлением:
- Замок...
Далеко, в трех-четырех милях от нас, на небольшом плоском холме возвышался
замок. Зеленовато-серый, словно заплесневел, а может, и правда
заплесневел, сегодня с утра воздух влажный и неподвижный. Холм и нижняя
часть замка освещены странным желтоватым светом, но крыши и все башни
чернеют на фоне разбушевавшихся свинцовых волн. На наших глазах из этих
волн в башню ударила изогнутая молния, похожая на светящийся корень
мандрагоры. Даже на таком расстоянии мы услышали злобное шипение
электрического разряда. Молния озарила мир призрачным мертвым светом,
неровным и трепещущим, словно перед источником света часто-часто
взмахивала крыльями гигантская стрекоза. Разряд длился непривычно долго,
Сигизмунд громко призывал имя божье, его конь храпел и прядал ушами, но
опасливо шел, мой двигался ровно и спокойно, словно сам привык
подзаряжаться от молний и высоковольтных столбецов.
Не успели наши кони пройти и полмили, как молния ударила снова, и опять в
ту же башенку, не самую высокую, другие повыше и поближе, но молния с
тупостью бледнолицего ломилась в ту же дверь. Наши кони, видя, что ничего
не случается, двигались уже без понуканий, и тут молния ударила опять, я
рассмотрел, что эта башенка хоть и не отличается от других башен, но
только в ней окно, а не бойница, именно туда и уходит изогнутый ствол
светящегося дерева, толщиной в бедро.
Молния трепетала, шипела, бешено дергалась, колыхалась в верхней части,
где острие как шпиль вспахивает небесные волны, заставляя их тоже