"Юрий Орлов. Опасные мысли " - читать интересную книгу автора

из Лефортовской тюрьмы. Я жертвовал для страны своей научной карьерой,
начиная с 1956 года, и личной свободой - с 1977 года, во времена, когда мое
личное сопротивление режиму было наиболее эффективным и когда подавляющее
большинство вполне эффективных сегодняшних политиков-антикоммунистов было
еще встроено в коммунистическую систему. Мне 68 лет. У меня имеются научные
идеи, которые в Пермских лагерях я не мог разрабатывать. Я исполнил свой
долг и теперь занимаюсь почти исключительно наукой.
Я хотел было поблагодарить в связи с этой книгой множество людей, но их
набирается слишком много. Поэтому я упомяну главных. Александра Солженицына,
чья одобрительная реакция на первые главы очень вдохновила меня. Иосифа
Бродского, который, по прочтении моих первых опытов дал несколько важных
общих и технических советов; Владимира Войновича, чьи положительные
замечания я помню до сих пор, а отрицательные забыл сразу. И, конечно, мою
жену Сидни, которая очень помогла в организации материала. Она преподает в
Корнелле writing - умение излагать мысли, а сейчас, когда я пишу
предисловие, косит вместо меня траву вокруг дома, разгоняя шумом трактора
оленей, диких индюшек и бурундуков. Мы живем в лесу, в десяти минутах езды
от университетских лабораторий.
Итака, 30 июня 1992

ПРЕДИСЛОВИЕ К АМЕРИКАНСКОМУ ИЗДАНИЮ

К несчастью, моя жизнь не была скучной. По природе я человек
кабинетный: люблю размышлять в одиночестве, проводить вычисления на доске и
разглядывать, что я там написал, с расстояния. Вместо этого половина жизни
прошла в шумных, порой мерзких местах, переполненных народом. После
счастливого детства, прошедшего среди людей деревенских, я был рабочим,
делая танки Т-34, армейским офицером, активным членом КПСС, профессором,
диссидентом, заключенным, ссыльным. Получилось путешествие сквозь все почти
слои советского общества.
Непросто описать такую жизнь. Многие скажут, что автор, кажется,
человек достойный, но определенно пристрастный, потому что истории, какие он
нам тут напредставил, абсурдны, невозможны. Остальные проворчат, что, мол,
автор, определенно, человек достойный, но, кажется, тривиальный, потому что
его истории банальны, ничего нового. А факт состоит в том, что абсурд есть
норма и банальность в Советском Союзе. Такова просто суть дела и мой опыт по
необходимости отражает ее. Это правда, что а был единственным в нашей семье
арестантом; и верно, что мне необычно повезло с освобождением из Сибири. Но
во всем остальном моя жизнь фактически не была экстраординарной. Мне бы
хотелось, чтобы читатель увидел в этой книге картину миллионов и миллионов
других жизней и получил общий взгляд на русскую трагедию двадцатого века,
которая, на самом деле, есть величайшая трагедия интеллектуальной истории
человечества.
Сегодня блестящая, в деталях разработанная идея справедливого,
рационального общества - идея социализма - терпит унизительное поражение.
Одна из главных причин, почему так получилось, состоит в том, что
интеллектуалы, родившие идею, не учли природу самого интеллекта. Интеллект
не чувствует любви. Он не чувствует физической боли. Он привержен порядку и
окончательным решениям. Поэтому он способен порождать идеи сколь угодно
беспощадного насилия, включая самоуничтожение и уничтожение всего живого.