"Андрей Орлов. Первый среди крайних " - читать интересную книгу автора

толком встать. Сюр какой-то... За толстяками с утюга сгрузился третий,
поспокойнее. Что-то выкрикнул гортанно. Широченные плоские физиономии,
минимальные лбы, животы, как у артиста, который "пиво пил"... Оба головы на
полторы выше Вереста, за плечами оружие - стволы с газоотводными вырезами,
напоминающие автоматы ППШ времен Великой Отечественной.
Один что-то каркнул, бесновато вращая глазами. Верест медленно
поднялся. Некультурно сидеть. Подозрительно легко как-то в теле - почему?
Не дождавшись ответа, боец набрал воздуха в легкие и повторил фразу.
- Не ори, - буркнул Верест. - Оглохну.
Второй присоединился к первому. Заорал в другое ухо. Первый схватил
его за руку, сжал. Второй продолжал выдавать гневные рулады на непонятном
языке. "Иностранцы", - с сообразительностью, достойной Штирлица, догадался
Верест. Неприветливая публика. Он пытался что-то сказать, но, услышав
начало фразы, эти двое совсем взбеленились. Удар кулачищем в живот (он
успел напрячь пресс, но злость нашла героя), и Верест завис, как на
стяжках. Больше не били, просто выкручивали руки. Подошел третий - пудель
крашеный. Волосы башней, весь в мелких кудряшках, физиономия бледная,
анемичная, гольфики на кривых ногах, грудка узкая, утянута жакетом с
тесемками. Опять произвел какие-то звуки - гортанно и вместе с тем
визгливо. Представитель местных секс-меньшинств?
Пузаны, как по команде, завели ему руки за спину. Верест упал на
колени. "Пудель" приблизился, продолжая тараторить. Поигрывал тросточкой.
"На коленях предлагают посидеть, - догадался Верест. - Поунижаться
перед вышестоящим".
Плебействовать он не любил. Как фанера летел из всевозможных контор,
чьи хозяева и администраторы воспринимали персонал за нелюдей. Трудовая
книжка пестрела гневными записями... А тут еще больно сделали - чуть
суставы не оторвали вместе с жилами. Боль он тоже не любил. Злоба
захлестнула. Выпластав левую ногу, оттолкнувшись, он послал правую по
окружности. Легкость в теле - вопиет. Кудреватый заорал, получив в пах.
Толстяки от изумления ослабили хватку. Растерялись. А правый вообще
отпустил, кинулся к шефу, который таращил жабьи глаза, зажав пораженное
место, и отчаянно выражался. Верест ударил левому пяткой в подъем стопы. А
сапожок из мягкой кожи... Пузан завыл от боли, размахнулся кулачищем...
"Неважные бойцы, - думал Верест, рыбкой уходя под руку. - Массой
берут".
Или авторитетом, поди догадайся. Дожидаться, пока толстяки доберутся
до своих дырявых стволов, он не стал. Хватит трюкачества. Он помчался через
полянку к лесу. Бежать недалеко - десяток прыжков. Кудреватый еще издавал
хрюкающие звуки, когда он влетел в заросли, пробился через хаос веток и
побежал за массивное пупырчатое дерево.
Погони не было - он бы уловил топот. Порядком удивленный, Верест
отодвинулся от дерева и стал подглядывать через переплетение ветвей.
"Пудель" пережил болевой шок - стоял почти прямо, косо щурясь,
коверкал рожу зловещей ухмылкой. Толстяки переминались - возвращать беглеца
они явно не рвались. Оплывшие жиром простецкие физиономии выражали разве
что любопытство.
Верест насторожился. Не к добру.
Как в воду глядел. Под ногами сухо прошелестело, впилось в ногу. Тугая
змейка поползла по щиколотке! Снова шелест - вторая нога онемела, что-то