"Андрей Орлов. Первый среди крайних " - читать интересную книгу автора

мужчины - в шляпах, напоминающих тирольские. Районы побогаче, районы
победнее. Вблизи моста через Даман гудел центральный порт. Нечто среднее
между шхуной и пароходом с распахнутым трюмом стояло под разгрузкой. Он
спустился к причалу - полюбопытствовать, не нужны ли грузчики, но был
осмеян и с позором выставлен из толпы.
- Угомонись, дружище, здесь с ночи приходят, - охотно поведал бродяга
с дыркой в щеке, наслаждающийся винными парами из дверей портового кабачка.
- Из сотни желающих берут от силы пятерых. Но тебя не возьмут - уж больно
рожа твоя неприятна. Не любят здесь чужаков. Да на кой ляд тебе это нужно,
парень? День разгрузки - четыре тулера на нос - восемь кружек пива. Хавло
не хватит залить...
Ночь он провел, как и полагается бродяге, под мостом. В опорах между
фермами обнаружились чудовищные диагональные трещины, в одну из которых он
и забрался. Завернулся в кусок мешковины, утянутый от ворот портового
склада, и долго лежал, таращась на гигантскую ядовитую луну. Вспоминал
Веронику, обожающую обставленный свечами секс, мерзкое пиво родного города.
Сигарету после утреннего кофе. В этом мире - ни того, ни другого, поневоле
отвыкнешь... В тюрьме у него не было времени задуматься о своей роли в этом
мире - уставал сильно. И засыпал быстро. А теперь вот схватило сердечко...
Хоть в воду бросайся. Уговорив себя, что точку в этом деле ставить
рано, а многоточие вполне уместно, он уснул. Утром выдавился из трещины,
дрожа от холода, сполоснулся на бережку и опять поднялся в город. Стоило
признаться, что по некоторым аспектам тюрьма была лучше. Там, по крайней
мере, делали вид, будто кормят.
Он отправился против течения, на северо-восточную оконечность города.
Еще Баур советовал прошвырнуться по тому району - на предмет заработать
копеечку. В понятии бригадира, вполне нормальный район. "Курятники" с
неприличным множеством сексапильных девочек, увеселительные заведения,
игровые точки. Патрули - явление нечастое. Не Бродвей, конечно, но и не
трущобы северо-западного района Бельперен, чреватые ножом в спину. Ни
малин, ни чудильников. Могут, правда, рыло начистить, но это дело рядовое,
у самого имеются руки, чтобы отбиться.
Верест брел по улице с каким-то странным названием - "улица
Глюка-Освободителя", и откровенно умирал от голода. Здания здесь были в
основном деревянные, с вычурными фасадами. Хозяйчики заведений как будто
соревновались между собой - чей фасадик перещеголяет. У одних реклама цвела
во все ворота, другие украшали фронтоны барельефами или даже скульптурными
композициями, изображавшими химер или пугающих василисков.
В первом заведении - "У толстяка Краха" - на предложение поработать
полотером, официантом, посудомойкой или специалистом по удалению незваных
гостей ответили решительным отказом. В следующем попросили документы. На
вопрос, устроит ли их справка из тюрьмы, в ужасе показали на дверь. На
постоялом дворе чопорная хозяйка в платье школьной ученицы и с физиономией
Бастинды проявила задумчивость. Затем призналась, что упомянутые рабочие
профессии уже заняты, но нужно почистить отхожее место. Работы часа на три,
вознаграждение достойное - целый тулер. То есть две кружки пива. Верест
также проявил задумчивость. Покачал головой, буркнул мегере в глаза: "Ваше
предложение убогое, мэм", и вышел на булыжную мостовую.
Из украшенной аранжировочной зеленью витрины бордельчика явилась
зрелая мадам с акульим прикусом. Чарующе поманила пальчиком. Верест