"Владимир Орлов. Нравится всем - выживают единицы" - читать интересную книгу автора

Дети. Они маленькие, в дымке их почти не видно. Не видно ничего. Один
ребенок виден среди всех, с белой челочкой, в белой рубашечке, с плотно
сжатыми губами, с глазами, полными детской тоски. Что он мне может сказать?
Ничего. Да я и слушать его не стану. Вот выйду сейчас на помост, опустив
голову, и подниму руки. Быстро тук-тук-тук по пюпитру, очень звонко, я бы
сказал. Полное молчание во всем просвете. Можно еще послушать. Нет,
определенно все чего-то ждут. И я жду тоже. Давайте замолчим. Давайте
замолчим, дети. Мне ничего больше от вас не нужно.

5.

Как бы то ни было, а я пришел. Пришел, снял с плеча тяжелую сумку. И
прошел в совсем мокрых ботинках на кухню, но потом в три шага вернулся на
место и разулся. В доме была теплынь деревенская-возле-печки, батареи палили
во всю. Я разделся до пояса и открыл в комнате балконную дверь, чтобы было
чем дышать. Но дышать было уже нечем - появились явные признаки насморка и
еще какой-то болезни. Я накинул на себя одеяло и стал ждать. И вот оно -
зазвонил телефон. "Кто говорит?" - "Лацман".

6.

Я не мог примирить себя с собой. На меня давило то неопределенное
чувство, что я должен буду рано или поздно прийти к выбросу. Занять место,
которое я уже давно собирался занять. Или нет, скорее, в этом предназначении
не утверждал меня никто. Меня легко могли провести, но я уже точно знал, что
я нахожусь в другом месте. Где это место - я хорошо знаю. Мое поле, мой
огород, фигурально говоря, все чаще перед моими глазами. Раньше я видел его,
как мне казалось, яснее, но теперь - а вникнуть в это просто не получается -
я вижу это в самом деле ясно. Может быть, таково видение настоящего, но
больше я склонен думать, что здесь замешано мое неочевидное утомление. Мне
надоело, я чуть-чуть сбился ориентиром и сижу, как уставший путник, у края
дороги. И эта усталость напрашивается сама по себе. Нет смысла ничего
продолжать.

7.

Я стоял один. Мне мерещилась всякая чепуха, и я обмахивался кожаной
перчаткой, хмурился и отводил глаза. Так бы я и стоял там, если бы не
подошел Лацман и не ущипнул меня за одно место. Я вскрикнул и упал без
чувств. Когда приехала скорая помощь, я был уже 10 минут как без дыхания, и,
следовательно, они приехали поздно. Лацман тоже подходил несколько раз и
трогал ладонью лоб. Пока люди разговаривают - ничего не видно, но как только
начинается драка - сразу видно, кто победитель.

8.

Чувственными частями мозга я знаю не только где нахожусь, но и что меня
ожидает, то есть то, что может последовать в следующую минуту. Я неверно
опускаюсь на невзрачный стул и, уставившись в пол, проговариваю: "На самом