"Владимир Орловский (Грушвицкий). Из другого мира ("Чудеса и диковины", 1992, N 1)" - читать интересную книгу автора

- А вы почитайте старика Дарвина, Мечникова, Фрейда и еще кое-что в
этом роде, - тогда поймете. Именно физиология и есть основное, а все
остальное - побрякушки, сахарная водица.
- Позвольте, однако... - недоумевал тенор, - ведь мы не животные...
- Самые настоящие: тип - хордовых, подтип - позвоночных, класс -
млекопитающих, подкласс - живородящих, отряд - гомо сапиенс и так дальше,
- вставая, сказала Корсунская, и голос ее вдруг стал серьезен, - я не
говорю, чтобы я сама была от этого в восторге...
Мне показалось, что она содрогнулась.
- Все это в достаточной мере омерзительно. И если бы я была на месте
творца, я постаралась бы устроить это иначе.
Да, с этой девушкой публике нашей делать нечего. Но почему-то и мне
самому стало не по себе после этого разговора.


24 июня.
Вчера поздно вечером, занимаясь в лаборатории, я почувствовал себя
настолько скверно, что бросил работу и еле добрался до постели. Глаза
застилал серый туман, кровь стучала в виски так, что казалось, будто там
отбивают десятки гулких молотов. И смутная тревога, томящая меня уже
несколько дней, перешла в щемящее чувство беспричинного страха. Почти всю
ночь я не сомкнул глаз. Только под утро забылся тяжелым, мутным сном и
видел Корсунскую. Она стояла на крутом берегу над темным морем, кишащим
какими-то неясными, зловещими силуэтами, и твердила монотонно:
"Омерзительно... омерзительно..."
Боюсь, что она начинает слишком сильно занимать мое внимание.


26 июня.
Сегодня я впервые наблюдал явление, которого ждал с нетерпением все эти
долгие годы: отдельные линии в спектрах газов сместились в сторону,
особенно в зеленой его части, а некоторые распались на ряд более мелких,
неясно очерченных полос. Никакого другого объяснения этому я не могу
подыскать, кроме того, что мне удалось наконец обнаружить это таинственное
четвертое измерение здесь, у себя под руками, удалось его заставить
проявить себя.
Но странно: я не ощущаю необузданной радости, какой ожидал, когда
рисовал этот момент в воображении. Ничего, кроме заботы о том, что надо
тщательно проверить еще раз опыты, чтобы гарантировать себя от ошибок. Я
думаю, это объясняется тем, что я совсем расклеился за последнее время: по
ночам мучаюсь бессонницей или тяжелыми кошмарами, днем вздрагиваю при
каждом стуке двери или шорохе, а с вечера на глаза опускается серая пелена
и все предметы в ней получают странные, фантастические очертания.


28 июня.
Сегодня я до того раскис в этой неустанной нервной тревоге,
подхлестываемый возбуждением от недавнего открытия, что сделал
непростительную вещь: после пяти лет упорного молчания, под впечатлением
минуты рассказал о своей работе, о своих сомнениях и достижениях человеку,