"Раиса Д.Орлова-Копелева. Двери открываются медленно" - читать интересную книгу автора

пройду ли вдоль кладбищенской изгороди по знакомой дороге?
Ну, кто мог тогда представить себе судьбу двух молодых людей, - на фото
они выносят из дома крышку гроба, - одного зовут Андрей Синявский, другого -
Юлий Даниэль. Синявский еще напечатает в Москве предисловие к первому
посмертному изданию однотомника Пастернака. А в 1965 году их арестуют, и,
впервые после смерти Сталина, co- стоится судебный процесс над литераторами,
публикующими свои произведения за границей. После лагеря, с 1973 года,
Синявский живет в Париже, а с Даниэлем мы прощались в Москве, уезжая...
Хорошо, что в Марбурге есть памятная доска, первая в мире. Горда за
жителей Марбурга, благодарна им. Но когда же появятся памятные доски в
Москве на доме в Лаврушинском переулке, где жил Пастернак, и в Переделкино?
В комнате на Гиссельбергерштрассе сейчас живет шестнадцатилетний
гимназист. Он знает о великом русском поэте, читал "Охранную грамоту". Он
пишет в письме нам:

(27 окт. 1982 г.)

"...Погода была такая печальная, что не ощущалось той атмосферы, которая
описана у Пастернака. Только, когда я сижу за своим письменным столом и
вижу, как солнце медленно исчезает за холмами, мне кажется, что я
испытываю те же чувства, которые испытывал Пастернак, когда, был в этой
комнате и в этих местах...".
О той моей толпе, хоронившей Пастернака, я вспоминала в другой -
воскресных гуляющих туристов, говорящих на ином языке. Пытаюсь соединить
эти так далеко отстоящие друг от друга точки: Марбург и Переделкино.


* * *

...Как начинающий, критик-американист я в годы холодной войны не раз
называла средоточие мирового зла "Уолл-стрит". И не представляла себе
реальную улицу - "стрит", действительно зажатую стенами - "уоллз".
Здесь биржи и банкиры, здесь те большие деньги, о которых я впервые
прочитала в романе Дос Пассоса.
Нас привезли в Нью-Йорк в субботний вечер, улица была пуста, черный
мальчик потребовал, именно потребовал, а не попросил, дать ему "квотер" - 25
центов.
В другой раз я видела, как с этой улицы текла толпа служащих. Рабочий день
только что кончился. Кто они - банкиры ли, клерки - не знаю. Тут по одежде
редко определишь социальный статус, разве что оборванца с Бауэри или - уже
реже - богатую леди с Пятой авеню. Так и не увидела никого в сером
фланелевом костюме. Не знаю, помнят ли сами американцы моду двадцатилетней
давности, милого бизнесмена из посредственного бестселлера? Впрочем, недавно
я видела немецкий перевод книги Слоан Уилсон "Человек в сером фланелевом
костюме".
...Уотергейт оказался просто громадным отелем Вашингтона. Ни "воды", ни
"ворот". Политический скандал, связанный с Никсоном, давно забылся, слово же
"Уотергейт" осталось в памяти именно благодаря скандалу, и потряс он тогда
не только Америку. Книгу "Вся президентская рать", написанную двумя
журналистами газеты "Вашингтон Пост", - они-то и начали расследование - я