"Раиса Д.Орлова-Копелева. Двери открываются медленно" - читать интересную книгу автора

только высказаться, но и услышать отклик.
Для многих советских интеллигентов кружок - единственное место, где можно
свободно обменяться мнениями. И я имею в виду не только диссидентов. Кружки
эти неверно называть подпольными - это придает им подчеркнуто политическую
окраску (есть и множество политических, но сейчас речь об иных).
Виктор Шкловский в книге "Гамбургский счет" (1928) рассказал, что в
Гамбурге было кафе, в котором раз в год при закрытых дверях собирались борцы
со всего мира. Они устраивали настоящие соревнования, и первое место занимал
тот, кто и на самом деле был сильнейшим (тогда как в обычных состязаниях это
могло определяться сделкой, заключенной заранее).
Так и в искусстве, в литературе был и есть "гамбургский" истинный счет,
истинные, а не ложные лауреаты. Понятие осталось.
И сегодня в газетах, на радио, на телевидении часто можно встретиться с
дутыми репутациями, которые соревнования в гамбургском кафе (неважно -
реальном или вымышленном) не выдержали бы. А в малых домашних семинарах
царит только гамбургский, то есть истинный счет.
...Кончился мой доклад на очередной пятнице. Перед ним я волновалась так,
как не волнуюсь перед публичными докладами. Тщательно записала все
замечания, их было много, теперь все перебираю: с чем согласна, с чем не
согласна, какие факты нуждаются в дополнительной проверке, какие мысли - в
дополнительной аргументации. А что-то, видимо, придется просто выбросить или
изменить коренным образом...
Если не интересно, тебя просто никто и слушать не будет. Тут приговоры
выносятся, исходя из действительной новизны, значительности идеи,
талантливости стихотворения, романа, лекции. Наверное, это нужно для
культуры любого общества.
В таких кружках и знания передаются более лично, чем в университетских
лекциях, где нередко между профессорской кафедрой и студенческой аудиторией
- провал.
В фильме по роману Рея Бредбери "451 по Фаренгейту", когда сожгли все
книги, умирает старик; с ним рядом сидит мальчик, очевидно, внук. Особый
обряд прощания, дед снова и снова повторяет книгу Стивенсона, мальчик
старается успеть выучить, ловит последние мгновения, старается запомнить
прежде, чем дед скончается.
Комментируя этот эпизод, советские критики И. Соловьева и В. Шитова пишут:


"Человечество способно сохранить культуру только при условии, что один
человек будет передавать ее другому - как свой личный опыт, как свой
личный завет и память".


"Дописать прежде чем умереть" - на полях рукописи булгаковского романа
"Мастер и Маргарита", ныне всемирно известного, опубликованного на родине
через двадцать семь лет после смерти автора.
Успеть передать другим - так говорят, так действуют тысячи, сотни тысяч
безвестных российских интеллигентов.
Часто на подобных семинарах мы задавали друг другу вопросы:
- Ну, а как там - то есть за рубежом, на Западе, - как они живут, о чем
думают, о чем спорят?