"Анатолий Онегов. Хариусы " - читать интересную книгу автора

юности, делали их упорными и настойчивыми в желании победить.
Но вот через чащобу кустов еще шепотом добирался до нас голос перебора,
и я тут же сматывал свою спиннинговую снасть и уступал место
впередсмотрящего Андрею. Перед самым перебором мы останавливались. Я
оставался на месте и дальше, а Андрей, осторожно подняв над кустами удилище,
начинал подкрадываться к камням, окруженным пляшущей пеной. Я следил за
каждым его движением и переживал вместе с ним...
Вот кончик удилища, поднятого над кустами, вздрогнул и медленно стал
опускаться вниз, потом снова вздрогнул в обратном движении, и я увидел, как
темной точкой устремилось к камню, пенящему воду, то, что было слепнем,
посаженным на крючок... А дальше мне оставалось только ждать и догадываться
о том, что происходило в данный момент там, впереди, метрах в тридцати от
меня.
Слепень мягко касается воды и тут же отрывается от нее, будто он вовсе
и не падал вниз, а лишь на короткое время опускался к речной струе, чтобы
после жаркого летнего полдня окунуться в текущую вместе со струей
прохладу... И снова слепень касается воды и снова будто нехотя отрываетсяот
струи... И тут взмах удилищем - и живым солнечным зайчиком выплескивается из
воды небольшая рыбка.
Хариус пойман. Пойман второй, третий, много пятый на одном переборе.
Вот они эти рыбки, быстрые и чистые, как прохладные струйки северной речки,
давшей им жизнь. Вот оно чудесное перо-парус спинного плавника, который эта
рыбка только что расправляла на течении перед броском кдобыче! Это хариусы!
Вот они! И можно идти дальше, кследующему перебору, по дороге наказывая
щурят за озорство и внимательно прислушиваясь к таежной тишине в ожидании
встречи с новым перебором-перекатом.
Но радости у меня почему-то нет. Нет, я - охотник, и предки мои тоже
были охотниками, и добыча для нас всегда была даром земли за старание и
охотничью мудрость. Но я не могу принять этих, только что живых, только что
серебристо-быстрых, рыбок за добычу. Я не знаю почему, но мне жаль их, таких
небольших, таких скромненьких сейчас, в моей руке, без воды. Мне жаль их,
как сказку, которая вдруг окончилась. И, наверное, поэтому перед каждым
новым перебором я и уступаю место охотника Андрею...
Много раз потом приходили ко мне хариусы, которых я мог бы назвать
своими. Казалось, эта моя охота вот-вот должна была состояться. Так было и
на северных реках и в горах юга Сибири. Но что-то всегда мешало мне начать
эту охоту за своей главной сказкой.
На горной речке, несущейся среди скал, к хариусу меня не допустила
жадность людей, для которых эти рыбы были просто богатой добычей...
По весне хариусы поднимались по этой речке куда-то вверх, к какому-то
таинственному горному озеру, до которого мне так и не удалось добраться.
Где-то там, как в сказке, спрятавшись от людей, хариусы и проводили все
лето. И я очень верил, что вода в том сказочном озере была голубой-голубой.
Но вот наступила осень, и быстрые рыбы, как лебеди с севера на юг,
отправлялись из горного озера вниз по реке на свою зимовку. И тут дорогу им
преграждала самая обыкновенная жадность. Речку в это время перегораживали в
каком-нибудь тихом месте, а рыб, собравшихся у такой плотины, порой просто
глушили.
Около этой речки я прожил довольно долго, порой часами из укрытия
любовался быстрыми рыбами, стоявшими за камнями, но так и не решился войти в