"Анатолий Онегов. Снегириное царство (Сборник рассказов) " - читать интересную книгу автора

скворца-путешественника.
Но до песни скворца привелось мне послушать в ранневесеннем лесу еще
одну чудесную весеннюю песню. И подарил мне эту песню снегирь, вернувшийся
домой из своего зимнего путешествия-кочевки...
"Какая уж там у снегиря особая песня!" - скажет любой, кто держал у
себя дома эту доверчивую и даже чуть флегматичную птичку. Да и песни-то
настоящей, мелодичной у снегиря нет - состоит эта снегириная песня лишь из
тихих скрипучих звуков. "Скри-кри-ри, скри-кри-ри", - выводит себе под нос
снегирь, прознавший о близкой весне. Но разве услышишь такое тихое
скрипучее верещание среди неумолчного хора пернатых певцов, явившихся в
весенний лес!
Правда, есть у снегиря еще и негромкий посвист-призыв: "фью-фью,
фью-фью". Так перекликаются друг с другом эти птички. Посвист-призыв
снегиря вроде бы и заметней, слышней, но и его не разобрать ни за что за
птичьим хором.
Так и думал я до тех пор, пока в самом конце февраля не навестил ту
самую скалу, где летом жило своей тихой скрытной жизнью снегириное
царство.
На солнце снег уже подтаивал, оседал. На скале из-под снега кое-где
уже показались темные лбы камней, и я отправился в поход.
Забрался я на скалу с трудом, скользил, падал несколько раз. А
забрался, перевел дух, осмотрелся вокруг, и стало мне грустно. Кругом,
куда ни посмотришь, снег, снег и снег: снег на озере, снег на полях, снег
в лесу. Нет, долго еще дожидаться и первых ручьев, и первых луж на
дорогах, и первого дыхания оттаявшей после зимнего сна земли.
И только подумал я, как далеко еще до весны, что подвели меня,
обнадежили своими ранними песнями и крапивник, и синица-московка, как со
стороны, как раз оттуда, где прошлым летом заметил я гнездо снегиря,
донеслись ко мне странные для заснеженного леса звуки... И вроде бы и не
песня это, не слышалось в этой песне ни трелей, ни пощелкиваний, ни
громких свисточков - приходило ко мне лишь какое-то странное
поскрипывание-посвистывание. Но до того это поскрипывание-посвистывание
было веселым, радостным, что пропали все мои грустные думы и замер я как
завороженный, услышав таинственную птичью песню.
Конечно, это пел снегирь. Он сидел на самой вершине елки. Елка росла
внизу, на склоне скалы, и снегирь был прямо передо мной. Я видел его
черную нарядную шапочку, его сизые, отливающие на солнце крылышки и его
яркую малиновую грудку - такие яркие малиновые грудки бывают только у
пожилых снегирей, которые уже не раз отправлялись в зимние путешествия и
благополучно возвращались обратно в свои родные места.
"Скри-кри-ри, скри-кри-ри", - без конца, но с расчетливым выражением
и не очень торопливо повторял красавец снегирь. "Скри-кри-ри,
скри-кри-ри", - разносилось над вершиной скалы. "Скри-кри-ри", -
рассказывал снегирь о близкой весне всем-всем, кто мог его сейчас
слышать...
И если в начале весны посчастливится вам попасть в лес, куда еще не
вернулись ни зяблики, ни пеночки, ни дрозды, приглядитесь, прислушайтесь,
и очень может быть, в таком тихом, ранневесеннем лесу услышите вы не очень
громкую песню снегиря. Звучит тогда эта песня среди лесной тишины слышно,
заметно.