"Рудольф Ольшевский. Поговорим за Одессу (рассказы)" - читать интересную книгу автора

поработает пару лет, позолотит себе и другую. Так вот - достает Соня мой
кошелек и отсчитывает леи, которые превращаются сперва в доллары, а затем в
гривны. Штефан чел Маре с крестом оборачивается в американского президента,
а тот уступает место Богдану Хмельницкому с палицей, вроде милицейской
дубинки. Отсчитывает девушка купюры и, поймав мой недоуменный взгляд,
объясняет, что это не вымогательство, как на приднестровской границе, а
вполне законная страховка. Спрячет к себе в лифчик небольшую пачку и опять
считает.
- А цэ тэж законно. Це за то, шо ваш молдавский автомобиль наш
украинский воздух лопает. Вон приборы показывают. Можете убидиться.
Смотрю я, от выхлопной трубы, действительно тянется шланг к прибору на
котором дрожит очень нервная стрелка. А таможенники выдергивают шланг из
трубы и подбегают с ним ко мне.
- Открой пасть, - говорит один из них, а второй добавляет, -
шанованный товарищ.
Не успел я возмутиться, как они суют шланг ко мне в рот.
- Ай-ай-ай! - качает головой огорченная Соня. - Как нехорошо
получается. Вы, пане, не так дыхаете. Вот прибор, побачьте, сплошной
углекислы газ. У вас, видимо, повышенная кислотность. Это еще десять гривен.

Произнеся это, Соня отсчитала еще червонец из моей тающей на глазах
пачки.
А я вспоминаю, как мы выдыхали воздух под водой. Это было на Бетманском
пляже, который огородило потом для себя милицейское руководство. Маленькая
бухточка с розовым песком и пригоршней скалок. Казалось, будто великан
зачерпнул их в море и разбросал по берегу. В воде были такие же. Только там
они обросли водорослями, которые медленно шевелились. Одна из подводных скал
была полая. Громадный затонувший куриный бог, как мы называли камни с
дырочкой. Мы искали их на берегу и верили, что они приносят счастье. Каждый
день мы смотрели на солнце сквозь дырочку в камне. А тут целая скала с
отверстием навылет. Вот привалило!
Мы ныряли в этот каменный лабиринт, на несколько секунд превращаясь в
человеков-амфибий. Как длинно тянулись эти секунды, какие радужные пузыри
выдыхали мы в подводном царстве.
Как там у Окуджавы - каждый пишет, как он дышит. А ведь пели когда-то
эти песни все вместе. "Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть по
одиночке". Вот и взялись.
Берут меня во сне таможенники за руки и заводят в свою будку. И я,
зная, что сейчас произойдет, задерживаю дыхание и стараюсь ни о чем не
думать. Однако мысли сами лезут в голову. Как в анекдоте про того фотографа
Рабиновича, похожего на Ленина.
- Ага! - качает головой девушка, заглядывая в компьютер, где весь я ,
как на ладони. - Вспоминаете Бетманский пляж, Ланжерон, Лузановку. Так-так,
Ляля + Владик. Это какой Владик? Спивак, что ли? - Услыхав фамилию Спивак,
Багдан Хмельницкий на гривне замахивается палицей. И непонятно то купюра
шуршит или скрежещет зубами великодержавный вельможа. - Значит так, с вас
еще десять гривнов.
- За что? - спрашиваю я.
- За то, что вспоминаете Лузановку российскою мовою, а треба це робыты
на государственном языке.