"Алексей Олин. Иисус говорит - Peace! " - читать интересную книгу автора

- Ваш ход, молодой человек.
Эдуард Семенович ненавязчиво влиял на меня, вносил корректировки в
систему мышления. А еще я драил за него душевую кабину, плиту и сортир.
Старик любезно одолжил мне обещанный ершик. Без издевательской ухмылки.
Я даже не мог обидеться. Мистер Штык (почему-то мне нравилось так его
называть) обладал уникальным качеством: умел чрезвычайно обаятельно
выставить тебя дураком. Меня удивляло, как он не нажил состояние. Или деньги
как таковые его не интересовали? Несмотря на проигрыши, я с удовольствием
беседовал со стариком в перерывах между партиями. Конечно, разговоры наши
имели отвлеченно-философский характер, так как постоянно напрягать мозг -
вредно для здоровья.
Я походил, ориентируясь на защиту Алехина, который был кошатником,
алголиком и непревзойденным мастером. Кажется, я изобретаю велосипеды.
- Вполне корректный дебют, - отозвался с едва заметной улыбкой Штык.
Он обращался на "вы", и я, само собой, отвечал тем же. В этом выканье
не крылось какого-то чванства, высокомерия. Исключительно уважение к
собеседнику. Старшие редко разговаривают с младшими в подобном тоне. Как
равный с равным. Наверное, им мешают приобретенные знания и опыт. Неглубокие
знания и неглубокий опыт.
А мистер Штык - разговаривал. И это было приятно.
Партия продолжалась. Одна бесконечная партия.
- Сколько, по-вашему, живет человеческая личность? - спросил он
однажды.
- Столько же, сколько и человек, - отвечал я.
- А по-моему, человеческая личность - вечная первоклашка. Организм
постоянно обновляется: за семь лет - полностью. Вам это известно? Отлично.
Поэтому я считаю, что, изменяясь физически, человек должен изменяться и
духовно. Менять род деятельности, не становиться вечным второгодником, как
большинство взрослых...
- Но ведь остается память, - перебил я.
Эдуард Семенович поморщился.
Весьма ненадежная штука. От нее больше вреда, чем пользы, я думаю. Это
все равно как гулять по лабиринту кривых зеркал. И зачастую лишь кажется,
что это наша память. А на самом деле - это искаженный слепок мертвеца.
- Моя память еще достаточно надежна, - ехидно сказал я.
- Да ну? - вскинул густые брови старик. - Завидую. Не помните, в
позапрошлую среду утром шел снег?
Я открыл рот и закрыл его. Потом все-таки сказал:
- Однако нечестно. Шел снег или не шел - это ненужный информационный
мусор. День остался позади. Мозг отфильтровывает ненужное.
- Ладно, - кивнул старик. - Помните себя лет эдак в шестнадцать?
Нужное?
Я рассмеялся.
- Превосходно помню. Себя, а не погоду. И сказать я могу что угодно,
ведь мы с вами не встречались, когда я был в том возрасте.
- Все что угодно - пожалуйста, увольте. Лучше расскажите, как
относились к тем людям, которые видят смысл в тихой семейной жизни без
потрясений. Которые ездили на дачи, копались в огороде и копили на новую
стиральную машину. Такие обычные люди: чуточку жадные, чуточку трусливые, не
пытающиеся написать великое в какой-либо художественной области произведение