"Алексей Олин. Иисус говорит - Peace! " - читать интересную книгу автора

рок-звезды. Он был готов потратить на проект-группу Курта немыслимые для
нищего андеграунда деньги. А их ударник Дэн неожиданно сгинул в запое: не
брал мобильник и не ходил на репетиции. Погоняло: Синемор Купер.
Однажды Синемора отправили пластики на бочку покупать, дали денег, он
пошел за угол в магазин и пропал на месяц. Все думали: погиб. А он объявился
через месяц и как ни в чем не бывало! Только ни денег, ни пластиков. В
общем, Курт быстро нашел меня и пригласил сотрудничать. Дэна единогласным
решением группа решила выгнать. Он, конечно, замечателен в техническом
плане, гораздо опытнее меня, но слишком ненадежный.
И вот я тормозил. Курт из-за этого переживал.
- Что с тобой происходит? Завтра что-то изменится?! Я же специально
тебя сегодня позвал вдвоем поработать. Разобраться. Ты все последнюю неделю
халявишь. Тебе песня не нравится или что? Мне просто, по-человечески,
интересно...
- Я не халявлю.
- А что ты делаешь?
- Не знаю, - сказал я, встал из-за барабанов и прошел к дивану.
Упав на подушки, взял с чайного столика музыкальный журнал, принялся
листать.
- А кто знает? - не отставал Курт. - Я будто перестал тебя чувствовать.
Но ты ведь не сопливый первогодка. Я знаю, как ты можешь играть! И чего ты
молчишь? Да положи ты этот гребаный журнал и ответь наконец!..
- Не знаю, - тупо повторял я. - Если ты захочешь взять другого
ударника - я пойму.
- Да в жопу себе засунь это понимание. Если бы хотел - я бы с тобой щас
тут отношения не выяснял. В этом городе - два барабанщика, с которыми я могу
делать музыку. И вы что, издеваетесь, суки, надо мной?! - рявкнул Курт и
швырнул свою репетиционную шляпу на синтезатор. - Один пьет, как скотина
последняя, второй - сопли жует. Положи, я тебе говорю, журнал, или я тебя
его сожрать заставлю...
Я вернул журнал на стол. Поднял глаза на Курта. Мы долго смотрели друг
на друга. Затем Курт отвернулся, махнув рукой. Я собирал пальцами в гармошку
ткань покрывала. Курт подобрал шляпу, нахлобучил ее, схватил со стойки
акустику и ушел с ней в другой угол. Вскоре из угла донесся нервный
псевдоирландский мотив.
Я разглядывал сводчатый потолок. Стены в плакатах. Красные абажуры и
винил на полке. Крошки печенья на столе. Последний пузырек, рванувшийся
вверх со дна стакана, на треть наполненного выдохшейся минералкой.
Лжец, говорил я себе. Ты врешь, ты знаешь, в чем причина. Почему твоя
игра расходится с игрой Курта. В имени причины шесть букв.
Образ Полины я складывал для себя, будто мозаику. Жадно ловил ее
взгляд, любое движение. Запоминал привычки. Она не ставит цветы в вазы.
Тюльпаны, появившиеся в комнате поздней осенью, стояли в трехлитровых банках
на полу. Терпеть не может, когда творческие профессии: художник, писатель,
фотограф - переводят в женский род. Художник, а не художница. Она любит
тру-союзные мультики: "Жил-был пес", "Большой Ух", "Ежик в тумане" и разные
другие. Верит в привидения и переселение душ. Когда что-то пересказывает,
вспоминая, то поднимает глаза к небу. Если курит - смотрит на огонек
сигареты. Она умеет неслышно подкрадываться. Она, она, она...
Я зачастил в гости к Полине. Хотя приходил как будто бы к Курту по