"Генри лайон Олди. Жертвы" - читать интересную книгу автора

Сияющий, одно из прозвищ Аполлона], едва завидев священные лавровые венки,
тут же разместили всех в примыкающих храму помещениях, специально
предназначенных для паломников.
Расторопный Телем мигом определил, кто из жрецов главный, и удалился
с ним, размахивая руками и втолковывая опешившему старцу что-то о внуках
Персея, любимцах богов и тому подобных вещах. Лысина старого жреца
встревоженно отражала свет звезд, Гундосый увлеченно ораторствовал - и,
когда Телем вернулся, то следом за ним шла вереница храмовых рабов,
согнувшихся под тяжестью плетеных корзин с разнообразной снедью и винными
амфорами.
Амфитрион для виду пожурил вымогателя, и, как оказалось, зря -
главной причиной любезности жреца были отнюдь не речи Гундосого, а
торговые галеры в гавани Крис, нагруженные тафийской данью; так что лысый
служитель Солнцебога не без оснований рассчитывал на изрядную мзду в
пользу храма.
О чем не преминул заявить Амфитриону с подкупающей откровенностью.
Правда, время он выбрал для этого неудачное - утром внук Персея
проснулся с дикой болью в спине и содранных чуть ли не до мяса ладонях, на
все намеки жреца только хмыкал и чесал расцарапанное бедро, а потом послал
в гавань Ликимния и семерых солдат, отказав жрецу в невинном желании
направить с Ликимнием добрый десяток дюжих рабов в качестве
сопровождающих.
Жрец заикнулся было о невидимых стрелах Аполлона, поражающих не
только преступников, но и скупердяев, а также о возможных дурных
пророчествах пифии в Дельфах - но Амфитрион довольно-таки невежливо
повернулся к жрецу спиной и без лишних слов пошел прочь.
Близ храма располагалась небольшая тенистая роща, в которой бил
источник, излечивающий по поверью девяносто девять различных болезней.
Таким количеством недугов Амфитрион не страдал, но, добравшись до
источника, с удовольствием окунул в ледяную воду многострадальные руки и
долго стоял так на коленях, закрыв глаза и наслаждаясь покоем полного
безмыслия.
"И одиночества", - хотел сказать он себе, но не сказал, потому что
минута слабости прошла, и звериное чутье, не раз выручавшее Амфитриона в
его бурной жизни, подсказало ему обернуться и внимательно оглядеться по
сторонам.
Шагах в десяти от него, полускрытый стволом ясеня и пышными кустами
шиповника, на таком же морщинистом, как и он сам, бревне сидел старик.
Жирный, обрюзгший старик с отвислой, почти женской грудью - отчего старику
не стоило бы носить одежду, открывающую левое плечо и часть груди. Не
стоило бы, а он носил. Может быть потому, что не мог увидеть себя. Впалые
веки его, казалось, давно срослись и провалились вглубь глазниц, туда, где
когда-то были глаза, а теперь были лишь мрак и память.
- Я знаю тебя, - негромко сказал Амфитрион, уверенный, что старик
прекрасно слышит его. - Ты Тиресий, знаменитый прорицатель и уроженец Фив.
Креонт еще жаловался, что как раз дома, в Фивах, ты объявляешься реже
всего - особенно когда нужен позарез.
Старик с полным безразличием пожал плечами. Крупная муха, жужжа, села
ему на щеку и деловито засучила передними лапками, но он даже не попытался
согнать ее.