"Джеймс Олдридж. Победа мальчика с лесного берега" - читать интересную книгу автора

его, так же как и философская мысль, что все скоро кончится и будет не очень
больно. Сама расправа - ничто в сравнении с ожиданием ее; и, не сводя глаз с
аккуратной складки на брюках мистера Смелла, мальчик чувствовал, что во рту
у него пересохло, а все тело точно налилось свинцом. Мистер Смелл был
жестоким и несправедливым человеком, так по крайней мере казалось Эдгару.
Если бы не страх, он ударил бы мистера Смелла из одного лишь чувства
протеста. Но страх был настолько силен, что даже мысль о бегстве не пришла
Эдгару в голову.
Он остановился перед столом мистера Смелла, сам протянул руку и только
сморщился, когда толстый кожаный ремень стегнул его пониже локтя.
- Еще! - сказал мистер Смелл, когда Эдгар опустил руку.
Он ударил Эдгара по правой руке шесть раз.
- Теперь другую!
Мистер Смелл держал ремень крепко и уверенно, и когда Эдгар протянул
левую руку, ударил со всего размаха, движимый не гневом, но справедливостью,
не жестокостью, но чувством долга; не глядя на мальчика, он снова заносил
ремень, это воплощение печальной необходимости, и снова хлестал, думая лишь
о пользе, которую принесет ребенку суровый урок.
Обычно он ограничивался десятью ударами, но на этот раз какое-то
внутреннее побуждение заставило его добавить еще два. После этого он
взглянул на мальчика и увидел две прозрачные слезы на его грязных щеках.
Грязь - вот что огорчило его; впрочем, сейчас он готов был простить Эдгару
грязь и ничего не сказал; Эдгар повернулся и вышел из кабинета. Закрывая
дверь, он слышал, как мистер Смелл вздохнул.
Эдгар всхлипнул, проглотил слюну, сплюнул и вошел в класс, встреченный
благоговейным молчанием тех, кому удалось избежать кары. Он остановился у
дверей, ожидая разрешения сесть; мисс Хармсворт, казалось, сама была готова
расплакаться. Однако никто из детей не заметил ее минутной слабости, а
Эдгар, разумеется, видел в ней только виновницу беды.
- Садись, Эдгар, - сказала мисс Хармсворт, и мальчик пошел на место. -
Я... - начала она и тут же осеклась. - Я не люблю, когда детей бьют...
- Это не больно, мисс, - заверил Скотти Кэмпбелл. Скотти попадало чаще
других, но чем больше его били, тем пренебрежительней он к этому относился.
- Если все вы станете хорошо вести себя, наказаний не будет, - в
отчаянии проговорила мисс Хармсворт, но ей не удалось выразить свое глубокое
отвращение к насилию, и собственные слова показались ей лишь повторением
надоевшей учительской морали. - А теперь продолжим.
Урок пошел своим чередом, и Пэтчи Уайт, открывая учебник Эдгара,
шепотом спросил: "Больно было?" - а Эдгар мотнул головой и ответил: "Нет!" -
после чего товарищи по безмолвному уговору оставили его в покое, и он
просидел до конца урока, уткнувшись в книгу, в то время как мысли его
разбегались. Он остро ощущал свое одиночество, чувствуя, хотя и
бессознательно, что обижен судьбой, наградившей его отцом, над которым
смеется весь город, и заброшенным домом у реки, где никто не позаботится
накормить его, когда он вернется. Эдгар впервые заглянул в собственную душу,
ему было жалко себя, и он обрадовался, когда прозвенел звонок и урок мисс
Хармсворт кончился.
- Так вот... - попыталась она снова заговорить с классом. - Надеюсь,
больше это не повторится.
Ее слова заглушили крик и суматоха, поднятые юными разбойниками. Шумный