"Джеймс Олдридж. Удивительный монгол (повесть)" - читать интересную книгу автора

Таким я и оставил его в горах и вернулся в школу. Я все еще не говорил
никому про дикий табун, да и не собирался этого делать. Мне было очень жаль
расставаться с Тахом и с табуном, я очень хотел посмотреть, не станет ли он
вожаком. Или, вернее, как он станет вожаком.
Но школа важнее, чем пастбище, говорит мой отец. Последний раз я видел
Таха, когда он дрался с одним из старых жеребцов, но не
с вожаком. Они лягались и кусались, и мне было слышно, как они
сталкивались и вскрикивали, хотя я был от них метрах в двухстах. Он выиграл
эту схватку, потому что старый жеребец в конце концов убежал, после того как
Tax стал бить его передними ногами, что вообще-то необычно. Но эта победа
была, конечно, не окончательной, таких схваток будет еще много, и, может
быть, более жестоких.
Моя тетя Серогли говорит, что уже устала писать, и поэтому я продолжу
письмо после того, как он послушает по радио нашу монгольскую певицу Нороб
Банзад, которая пользуется у нас большой популярностью. Может быть, ты
слышала про нее, как я про Тома Джонса или битлов?
Вообще-то я уверен, что Tax не только знал, что я находился около
табуна, но ко времени моего отъезда уже относился к моему тайному
присутствию совсем не враждебно. Поэтому-то я и испытываю к нему такую
привязанность. Он был единственный во всем табуне умный конь, который
заметил мое присутствие, и в конце той весны он привычно косился в моем
направлении, скаля зубы и приветствуя меня "шепотом травы". А может, это
было предупреждение, чтобы я держался подальше? Не знаю.
До свидания.
Твой новый друг
Барьют Минга.

2

Здравствуй, Китти Джемисон/
Я продолжу свой рассказ о том, как ловили Таха, который сейчас уже,
наверное, с вами. Я уверен, что он тоскует о своей дикой жизни в наших горах
и, должно быть, грустит из-за того, что его увезли так далеко от дома.
Я остановился на том, что должен был вернуться в школу, и ты, конечно,
представляешь, что я все время думал о Тахе и беспокоился за него: и за
дикий табун, о котором еще никто не знал. Я был уверен, что храню самый
большой секрет в мире. Учительница говорила, что я хожу какой-то рассеянный,
и была права -- я все время думал только о лошадях в горах. Потом меня
наказали за то, что я не выучил урок по истории, и моя тетя заставила меня
извиниться перед учительницей за мою леность и сказала, что это
несправедливо по отношению к учительнице, если я не интересуюсь предметом,
который она преподает. Как я могу стать культурным человеком, если не буду
знать историю!
Казалось, прошли годы, прежде чем настало лето. Когда я прилетел домой
на вертолете, который привез в наш колхоз агрономов, отец сказал мне, чтобы
я больше не гонял табун в горы, потому что лошади могут отбиться и
потеряться или попасть в скрытые травой ловушки, которых много на склонах.
-- Хорошо, отец,-- сказал я. -- Но можно 'мне съездить туда на Бэте
поискать белохвостых орлов?
-- Только когда табун будет в безопасности и в открытой степи,--